Лотерея "Справедливость" - [42]
Больные стали говорить о любви и женской гордости.
Вера мерзла. Падение потолка, наконец, прекратилось: Вера почувствовала носом, губами и подбородком его ледяную эмульсионную побелку.
Вчера позвонила свекровь и сообщила, что переезжает в Россию, в Самарскую область. «И Алешеньке там будет лучше», медленно, процеживая через марлю каждое слово, закончила свекровь.
Вера долго смотрела на телефон.
Потом сняла с дивана сонную ненавистную кошку и стала ходить с ней по комнате. Она качала кошку и пела ей, фальшивя: «Баю-баю-баиньки, спи, Алеха маленький…». Кошка дергалась, пытаясь вырваться из тисков материнской любви. Пришел Славяновед и стал кричать, целовать и угрожать; Вера села на ковер, выпустила полумертвую кошку и стала смотреть, как Славяновед пытается разогреть себе макароны.
Ночью, в постели, она зачем-то соврала ему, что сделала аборт.
Диалог первый
Алекс. Создатель бомбы.
Создатель бомбы (вытирая руки о фартук): Да, прошла уже неделя после смерти Марата, Алекс. Звонила Маша, извинялась, что не может пригласить; ее выселяют из квартиры. Переезжает обратно к матери. Попросила помянуть.
Алекс (садится за стол): Уже неделя…
Едят. Пьют. Смотрят друг на друга.
Создатель бомбы: Знаете, какую он мне книгу на прощание подарил? «Философия любви».
Алекс кивает и ест.
Создатель бомбы (проникновенно): Он чувствовал….
Алекс: Я видел эту книгу. По-моему, у любви не бывает философии.
Создатель бомбы: Это замечательная книга… Как проходит наш эксперимент?
Алекс: Не знаю. Сегодня она как-то так на меня смотрела…
Создатель бомбы: Записывайте, пожалуйста, все. Это очень важно с научной точки зрения.
Алекс: Чем больше я записываю, тем меньше я испытываю… то, что испытывал к ней раньше.
Пьют. Едят.
Создатель бомбы: Вы не хвалите сегодня мое жаркое…
Алекс: Да-да, очень вкусно.
Молчат. Пьют.
Алекс (резко): Ваша философия любви — это философия трупа любви.
Создатель бомбы: Алекс, извините, но вы немного эгоист. Вы думаете только о своей любви, другой любви для вас не существует. А человечество…
Алекс: Человечеству, по-моему, глубоко наплевать, что я о нем думаю… и что я думаю о любви. Пусть я эгоист, но большинство вашего человечества состоит из таких же эгоистов.
Создатель бомбы: Эгоист не способен любить.
Алекс (размахивая вилкой): Зато он способен размножаться! А ваши мистики, философы и идеалисты или бегали за мальчиками, или жили всю жизнь, как монахи.
Создатель бомбы мрачнеет.
Алекс (смущенно): Извините, я не имел в виду…
Доедают. Создатель бомбы счищает объедки в ведро.
Алекс берет книгу «Философия любви», листает.
Алекс (громко читает): Не следует наслаждаться следующими женщинами: больной проказой; сумасшедшей; очень белой женщиной; очень смуглой женщиной; женщиной-другом; женщиной, ведущей аскетическую жизнь и, наконец, женой ученого.
Создатель бомбы печально смотрит на него.
Темнота.
Темнота ползла по городу, наваливалась на позвоночники деревьев, топталась в арыках, текла из глаз и носов.
Славяновед, продав вторую квартиру, стал тихим и нежным. Лицо его стало худым; у него выпал зуб, и он долго показывал его Вере. На место выпавшего зуба вползла темнота; она беспокоила Славяноведа, он щупал ее языком.
Вдруг на несколько дней исчез Акбар.
Мобильник сонно врал, что абонент недоступен. Оказалось, его семья уже была отправлена в Лондон или еще куда-то; Билл заперся в кабинете, потом вдруг повысил зарплату охраннику Сереже. Хотя срок приема писем закончился, люди около офиса не заканчивались; некоторые держали листы бумаги со словами «Справедливость!» и «Верните наши деньги!».
«Какие деньги? — спрашивал на экстренном совещании Билл, — Мы же ни у кого ничего не брали…». Сережа, которому повысили зарплату, кивал, как китайский болванчик, и разводил руками.
Через три дня Акбар вернулся, посмотрел на выбежавших к нему сотрудников и сказал: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел».
После чего заперся в кабинете с Биллом.
Проходя через час мимо кабинета, Алекс услышал высокий голос Билла: «…наживаться на чужом горе?». «А ты забыл, с чего мы с тобой начинали?» — перебивал голос Акбара. «Ты на что намекаешь?» — говорил Билл. «Да так… Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» — смеялся Акбар.
Неожиданно дверь кабинета распахнулась; Алекс отпрянул.
В кабинете никого не было. Темнота, ранние сумерки. В приоткрытом окне бродили фигуры с плакатами. Над ними горели первые звезды.
Тупики
Алекс погасил свет в детской. Соат продолжала всхлипывать во сне.
В ванне отмокали четыре уцелевшие розы.
Вся квартира была в цветах разной степени увядания.
— Алекс!
Сунул голову в детскую:
— Ну что?
— Я исколола в кровь все пальцы, я не смогу завтра печатать…
Алекс закатил глаза и бесшумно выругался.
Наконец, выдавил из себя:
— Сейчас пойду поищу йод.
— Нет… — сказала детская. — Просто поцелуй. Этого хватит.
— Ты после этого уснешь?
— Да.
— Обещаешь?
Он вошел в темноту с приторным запахом валокордина. Согнулся над своим детским диванчиком. Пальцы Соат лезли ему в лицо.
Наконец, с поцелуями было покончено. Ненавидя самого себя, Алекс вышел из детской.
Розы. Лилии. Гвоздики. Снова розы. Завтра он все это выбросит. Его квартира стала похожа на школьный праздник или могилу неизвестного солдата. Из всех углов с ненавистью смотрели цветы.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Казалось, что время остановилось, а сердца перестали биться… Родного дома больше нет. Возвращаться некуда… Что ждет их впереди? Неизвестно? Долго они будут так плутать в космосе? Выживут ли? Найдут ли пристанище? Неизвестно…
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.