Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук - [23]

Инвестиционный фонд Hermitage Capital констатирует, что в период с 1998-го по 2004 год 56 миллиардов фунтов капитала было вывезено из России, и большая часть этой суммы — в офшоры, хотя некоторые из этих операций были законны: большинство инвесторов просто искало более безопасную пристань, чем российский банк. Министерство экономического развития и торговли России утверждает: около 210–230 миллиардов долларов ушли из России во время реформ, и примерно половина из них — это «грязные» деньги, связанные с отмыванием средств или организованной преступностью. МВФ располагает сведениями, что 170 миллиардов угекли из страны за семь лет вплоть до 2001 года. Другие источники предполагают, что активы на Западе в сумме около 300 миллиардов долларов принадлежат российским гражданам и почти половина их из «неопределенных источников» [36].

Это те деньги, которые можно было использовать, чтобы перестроить промышленность, начать новый бизнес на родине и вложить в инфраструктуру. В действительности Россия потеряла таким образом эквивалент одной трети своего обширного внешнего долга. Законодательство по предотвращению вывоза капитала совершенно игнорировалось. К 2000 году приватизация сделала когда-то могущественную страну, которая протянулась на одиннадцать часовых поясов, прогнившей до самой сердцевины. По словам журналиста «Нью-Йорк таймс» Томаса Фридмана, «на всех уровнях различные министры, начальники управлений, комитетов и мэры входили в партнерство с частным бизнесом, местными олигархами или преступными элементами, создавая некую разновидность русского феодализма двадцать первого века». Фридман цитирует русского политического аналитика Сергея Маркова: «Российское государство напоминает огромного бодибилдера. Но стоит рассмотреть его получше, как становится понятно, что этот бодибилдер на самом деле мертв. А внутри его накаченного тела множество червей, которые пожирают то, что осталось внутри» [37].

В период 90-х годов не только олигархи и «красные директора» перемещали деньги за рубеж. Были маленькие игроки, которые просто не доверяли банкам, но большинство — это выходцы из преступного мира либо функционеры из КГБ, переименованного в 1992 году в ФСБ (Федеральная служба безопасности). Кое-кто из тех, кто был связан с криминалом, отмывали деньги посредством покупки зданий, баров и ресторанов в Восточной Европе, но большая часть крутилась вокруг лондонских ночных клубов и казино. Некоторые средства проходили через британские банки [38].

Деньги часто прибывали в форме твердой наличности, и существует множество историй из жизни русского сообщества в Лондоне о том, как вновь приехавшие в 90-х годах эмигранты, совершая покупки, доставали чемоданы, полные банкнот. Один мелкий агент по недвижимости из Британии, который, бывало, часто общался с русскими в ночных клубах, рассказывал, как однажды его представили молодой женщине, оказавшейся дочерью высокопоставленного чиновника из ФСБ. Узнав, что он занимается собственностью, женщина спросила, не могут ли они увидеться завтра. Когда на следующий день женщина появилась в его офисе, во время деловой беседы он заметил в кармане ее пальто револьвер. Поинтересовавшись, как она собирается платить, агент услышал ответ: конечно же, наличными. И она открыла большой портфель, набитый деньгами. Агент поблагодарил ее и вежливо попросил вести свои дела где-нибудь в другом месте.

Что бы новые русские ни покупали: собственность, ювелирные украшения или машины, чаще всего они платили наличными. Михаил Игнатьев, приехавший в Лондон в 1991 году в возрасте двадцати одного года со своей невестой-англичанкой, открыл успешный туристический бизнес, помогал русским и давал им советы относительно покупок и деловых путешествий. Он вспоминает, как один клиент попросил его помочь купить «рендж ровер». Он отправил своего работника, чтобы тот отвел клиента в ближайший автосалон. Ему все показали, и он сообщил, что хочет приобрести три машины и чтобы их отправили в Россию. Затем он открыл большой кожаный портфель, набитый банкнотами. Обеспокоенный, менеджер позвонил в полицию. Дело завершилось тем, что мужчину убедили дойти до банка, положить деньги на счет и потом рассчитаться чеком.

Процесс приватизации 90-х, который принес Лондону поток русских денег, не испытывал недостатка в критике как внутри России, так и за ее пределами. Кристина Фриленд, бывший шеф московского бюро «Файненшл таймс», описывала эту ситуацию как «циничное манипулирование ослабленным государством». Реальная проблема, по ее мнению, заключалась в том, что государство позволило героям-предпринимателям уйти, забрав все с собой [39]. В известной книге «Провалившийся Крестовый поход» Стивен Ф. Коэн, профессор, преподающий историю России в Нью-Йоркском университете, назвал политику США против России в 90-х годах «самым большим провалом американской политики со времен Вьетнама» [40].

Один из творцов приватизации Владимир Потанин впоследствии признавал ее бесчестную сущность: «Хотя я никак не отрицаю, что был ее автором, я бы хотел указать на то, что эта концепция очень сильно изменилась в результате политического давления красных директоров на правительство… Правительство не допустило иностранных инвесторов, не приняло другие меры. Позже это критиковали, и поделом» [41]. В октябре 1993 года Ходорковский сказал в американской программе новостей: «Русское законодательство позволило нам то, что в западном деловом мире было бы немыслимо».