Ломая печати - [49]

17 сентября. До обеда. Полковник со штабом приезжает инспектировать. Он в новой форме полковника зенитной артиллерии словацкой армии, на фуражке чехословацкая кокарда. С ним его штаб. Подразделение построено на лугу перед отелем. Караульный взвод делает «на караул!». «Здравствуйте, товарищи», — здоровается полковник. Дежурный офицер ведет его к капитану и офицерам. Они здороваются. Вместе направляются к построенному подразделению. Бронцини командует: «На караул!» Полковник останавливается, здоровается и говорит. Ершов переводит. Полковник высоко оценивает заслугу французов. Вспоминает погибших, раненых. Называет Томази. Вспоминает Стречно, Дубну Скалу, Прекопу, Мартин. «Да здравствует Франция! Да здравствует Чехословакия! Да здравствует Советский Союз!» Я стою по стойке «смирно» вместе со всеми. Все так торжественно, волнующе, что даже мороз по коже. Если б нас послали сейчас на фронт, мы бы сделали из немчуры отбивные.

17 сентября. После полудня. Капитан дал обед. На нем присутствуют все советские офицеры и пятнадцать французских офицеров, сержантов и солдат, среди них Альбина, медсестра. Стол ломится от блюд, бокалы полны. Один тост сменяется другим. За Францию. За Советский Союз. За Чехословакию. За Сталина. За де Голля. За бригаду. Полковника. Капитана. Встать, выпить до дна, сесть. Если бы мы отправились сейчас на фронт, от швабов только клочья бы полетели.

22 сентября. Конец отдыха. Мы получили приказ передислоцироваться к Словенскому Правну. Тут командует жандармский подполковник. Оборонительная система бессвязна. Воинских частей мало. Немцы продвигаются от Гайделя, занимая все незащищенные места. Капитан решает занять рубежи в окрестностях Гадвиги. В десять мы закрепляемся на позициях. Командирам взводов предоставляется проявлять инициативу. Ситуация весьма сложна: наши отдельные части разделены труднодоступными гребнями гор. В довершение всего здешние швабы с нетерпением ожидают прихода своих, немцев. После обеда словацкие роты на левом фланге отступают под напором врага. Отступают и батареи. На нашем участке пока только незначительные перестрелки. Поэтому командир часто ездит в Нецпалы на командный пункт, чтобы выяснить ситуацию. Его информируют: возникла опасность, что все силы, находящиеся в долине Турца, будут окружены и уничтожены, если немцы проникнут туда с юга от Словенского Правна. Но одни мы не в состоянии остановить врага. В штабе решили, чтобы мы оставались на своих позициях до тех пор, пока там не возникнет угроза полного окружения. Тем временем силы, находящиеся в Турце, стянутся к Банска-Быстрице. Вечером капитан перегруппировал нас, мы отходим в направлении на Мошовце. Лишь небольшой отряд останется на перекрестке Словенского Правна вплоть до 23 часов. На этом пространстве нет уже ни одного словацкого солдата. С авангардом пехоты к деревне приближаются немецкие танки. Мы оттягиваемся к Мошовцам. Войска всю ночь идут от Мартина на юг. Турец пал. Мы последние. Капитан не получает приказов. Мы грузимся в машины. Отходим к Чремошному. Здесь нам приказывают: отойти к Святому Крижу. Вечером мы осуществляем переброску. Часть на поезде, часть на машинах.

23 сентября. Гронский Святой Криж. Капитан де Ланнурьен назначает меня командиром взвода. Мои штабные функции кончились. Батальон разделили на пять стрелковых рот: четыре французские — лейтенанты Леман и Гессель, ротмистр Пейра и прапорщик Лафурка и одна словацкая — младший лейтенант Мацо и ротный Ганак; далее взвод боевой техники с отделениями противотанковых ружей, отделения артиллеристов и отделения саперов; отделение транспорта и снабжения, штабное отделение прапорщика Бронцини, отделения медиков, переводчиков, связистов, оружейников. Функцию заместителя командира выполняет капитан Форестье. Мой взвод вооружен, как французские взводы, нам приданы по два тяжелых немецких пулемета.

24 сентября. На совещании командиров я участвую уже в новой функции. Капитан Форестье докладывает о ситуации: сразу по прибытии сюда, вчера утром, взвод разведчиков под командованием прапорщика Лафурка был послан в Янову Леготу. Это большое немецкое село у подножия Кремницких гор, там живут самые заклятые нацисты. Из всех, какие есть в этой области. После начала восстания мужское население ушло в окрестные горы, где и скрывается. Их вооружила организация «Deutsche Volkspartei». В селе остались только женщины и дети. По ночам они снабжают мужчин продовольствием. Вчера село еще не было занято повстанческими силами. Его контролируют лишь жандармские патрули.

После возвращения Лафурка из разведки от жандармского командования потребовали, чтобы жандармы в течение 24 часов выселили немецкое население, так как повстанцам угрожает нападение со стороны местных жителей. Жандармское командование отказывается осуществить это из гуманных соображений. Лишь после нападения на автомашину французского подразделения, которая везла обед дозору Лафурка, оно согласилось с необходимостью выселения. Поздно. Немцы занимают село с севера. Штаб узнал об этом из драматичного разговора со служащей почты в Яновой Леготе. Когда девушка увидела в окно, что идут немцы, она позвонила во французский штаб, успела сообщить о происходящем, но тут в аппарате послышался вскрик, и телефон замолчал. Штаб бригады решил атаковать село как стратегически важный пункт. В операции примет участие все наше соединение — взводы лейтенантов Лемана и Гесселя, ротмистра Пейра и прапорщика Лафурка, — пополненное тремя взводами и тремя ротами батальона имени Суворова и регулярной частью словацкой армии, при поддержке трех батарей 105-мм автогужевой артиллерии. Направление французского наступления — с линии Трубин, шоссе на Гандлову на западном фланге; первая рота батальона имени Суворова — из расположения Косорин на восточном фланге; одна резервная рота на дороге Янова Легота — Трубин; четвертая рота — прикрытие французского подразделения, слева от шоссе на Гандлову. Начало в 9.00 25 сентября после артиллерийского выстрела. Командует всей операцией начальник штаба, капитан Красной Армии Горлич. Приказы раздали. Я крайне взволнован. Сколько из нас останется в живых? Сколько погибнет? Итак, завтра утром.