Логово серого волка - [16]

Я готовился к тому, что придется вытряхивать и выбивать признания, но то, что никто из них даже не пытается отрицать убийство Дака, заставило мои глаза заволочься красной пеленой. Лицо деревенского старосты я помнил ещё со свадьбы Леи и Дака. Сейчас оно было искажено таким отвращением, что его причастность к произошедшему не оставляла сомнений. Как смел он пачкать имя моего брата всеми этими жалкими обвинениями? Как им в голову пришло, что оборотни могут отказаться от одного из своих? Лишь одно во всем этом было мне на руку. Староста, захлебываясь желчью и ядом, практически гордясь своими заслугами, отдал мне в руки всех, кого я заочно приговорил к смертной казни. Мне не придется тратить время и усилия на поиск тварей, недостойных жизни. Мне было достаточно спуститься с коня и приблизиться, как за считанные секунды каждый из них уже ползал у моих ног, вытирая пузом пыль с моих сапог. Наверняка, вчерашней ночью они были куда более смелыми и прыткими.

Мой волк уже тянул к ним свои когтистые лапы, а у меня оставался последний вопрос. Мне хотелось знать, как он мог скатиться до убийства собственной дочери. Она не была оборотнем, она его кровь и плоть. Как поднялась рука отца на единственное чадо? Как человек мог готовить мучительную смерть в огне собственному внуку? Это было непостижимо для меня и моего зверя, рьяно защищающего свою стаю.

Я получил ответ. Ответ, который стал неожиданностью и не вызвал доверия. Я видел, как мука исказила его лицо, и лишь на секунду я поверил в то, что его ранила смерть Леи. Но ненависть, разгоревшаяся вслед за временной слабостью, расставила все на свои места. Лея не перенесла бы смерть своей семьи, и он знал об этом. Лея любила Дака безотчетно и безоговорочно, всепоглощающе и, убив одного, он убил другого. А кто эта ведьма? Плод его больного разума или реальное лицо, на которое пытаются списать это чудовищное преступление?

Гадать мне не пришлось, толпа расступилась, открывая нашим глазам страшную по своей сути картину — маленькую щуплую девочку, привязанную к позорному столбу и избитую плетьми. Молоденькая, хоть наполовину обнаженное тело и выдало созревшую девушку, хрупкая, беззащитная. Волк взвыл. Оборотни замерли как один, так как животные сущности в их телах не принимали такого положения вещей. Никто из них не посмеет истязать женщину. И кто тут звери?

Я узнал ее не сразу, лишь когда Гай снял веревки и вернул на ее плечи края серой рубахи, картинка сложилась воедино. Мой зверь застыл ледяной статуей. Где-то глубоко внутри кольнул стыд. Она пошла на многое ради моей семьи, как я мог не уследить? Почему и как она оказалась здесь? Зачем вернулась?

Ответ нашелся быстро, она сама дала его своими действиями. Волка обуяло холодное бешенство за ее опрометчивое решение. Кусок серебра не повод для такого риска, но это может подождать. Теперь, когда она под опекой Гая, ей больше ничего не грозит, а значит, я смогу задать свои вопросы позже. Мыслями я уже остался один на один с кровными врагами и уже почти чувствовал запах их крови. Упоительный, с солеными нотками слез, которые еще не были пролиты над телом брата. Я предвкушал возмездие, а мой волк продолжал следить за тем, как Гай уводит девушку. Хорошо, не надо ей этого видеть. Зверь встряхнулся и переключил внимание на мужчин у моих ног.

Я позволил волку занять место рядом с собой, четко контролируя его власть, чтобы казнь не переросла в побоище. Реки крови могут свести с ума зверя, пробудив его инстинкты.

Их мольбы и попытки откупиться только больше распаляли и вынуждали действовать все более жестоко и беспощадно. Это смерть была для них нелегкой. Глубокие раны, остающиеся от когтей, обильно кровоточили, но не позволяли уйти ни из сознания, ни из жизни. Они прочувствовали всю гамму боли и агонии. Я понял, что больше тянуть нельзя, как бы сильно мне ни хотелось, ведь пьяный от своего триумфа волк может затеряться в жестокости. Участников расправы я убил сильными ударами лапой, отчего их головы, отлетевшие от тел, еще долго катились по траве. Они поплатились за глупость, но староста это другое дело — он прогнил сердцем. С диким желанием того, чтобы он унес с собой воспоминание обо мне и в следующую жизнь, я жестко смотрел в его глаза, когда через разодранную грудную клетку вынимал сердце. Черное сердце сумасшедшего убийцы.

Я не стал смывать кровь. По древнему обычаю я посмею очистить руки, лишь когда тело моего брата будет передано небу, чтобы высшие силы вернули его к новой жизни. И только после этого я смогу смотреть в глаза племянника с чистой совестью. Мальчик, подаренный мне Богом. Теперь у меня есть еще одна цель, толкающая вперед. И я безмолвно поклялся брату, что сделаю все от меня зависящее, чтобы он жил в благополучии и не познал лишений, выпавших на нашу с Даком долю.

Когда мой отряд догнал Гая, я рывком запахнул плащ, пытаясь прикрыть следы крови, чтобы не травмировать девочку еще больше. Но мои старания оказались напрасны, измученная девушка спала на плече Гая, с редким для людей бесстрашием прижимаясь к оборотню. Грозный, но справедливый Гай никогда не был тем, кого можно было бы назвать добряком, оборотни за поддержкой к нему никогда не тянулись, а уж люди и подавно. Он был, словно строгий учитель — уважаем, но суров, только мы с Локи входили в круг приближенных. После гибели жены и ребенка он держался особняком, и его внезапное опекунство над девочкой удивляло. Мне тоже придется это сделать, ребенку нужен не просто наставник, ему нужна отцовская любовь, и, раз Дак не может быть рядом, я заменю его. Это мой долг и мое искреннее желание сплотить и возродить наш род, который уже не раз пытались стереть с лица земли.