Логика птиц - [4]

Каждое произведение Аттара— это собрание разных поучительных, коротких или длинных, рассказов, охватывающих широкий круг мистико-суфийских и социальнокультурных тем.

Как уже говорилось, Аттар жил во времена нашествия монголов на Иран. Есть несколько преданий о гибели Аттара, и во всех повествуется о том, что он погиб от рук завоевателей. Одна из самых распространённых легенд[23] такова. При осаде Нишапура монголами зять Чингисхана был убит. В отместку по приказу завоевателя почти всех жителей города и даже домашних животных, собак и кошек, вырезали. По городу пустили воду, и в течение семи дней она безостановочно текла по улицам. Дочь Чингисхана приказала, чтобы из всех пленных оставили в живых только сорок самых авторитетных учёных. Одним из них оказался Аттар, которому на тот момент шёл уже восьмой десяток лет. Отряд пленных отправили в Туркестан. Аттар так бранил монголов по дороге, что конвойные, обозлившись, решили его примерно наказать: привязали к хвосту лошади и пустили её бежать. В этот момент к монголам подошёл какой-то старик и попросил не добивать пленника, а продать ему в рабство за мешочек золота. Аттар заявил монголу:

«Не продавай меня, я стою намного дороже». Но когда другой человек подошёл к монголу и попросил продать пленника уже за мешок шелухи, Аттар сказал: «Продавай меня, больше этого за меня не выручишь». Взбешённый монгол нанёс Аттару смертельный удар кинжалом в живот. Так ушёл из жизни блистательный поэт и утончённый мистик Фарид ад-Дин Мухаммад ибн Ибрахим Аттар из Нишапура.

Принято считать, что это произошло в 619[24] году хиджры (в 1198 году по Р.Х.).

Замечания о данном переводе

Знаменитую поэму « M антик ат-таир», название которой переводится как «Логика птиц» или «Язык птиц», можно считать во многих отношениях лучшим произведением Аттара. Формальный сюжет её прост, он выстроен вокруг истории о путешествии птиц, которые захотели отыскать своего Господина, легендарного Симурга, и эта аллегория отсылает к историям о реальных духовных странствиях людей, объединившихся во имя совместного поиска Истины. Возможно, Аттар сочинил «Мантик ат-таир» под влиянием Ибн Сины или аль-Газали, так как у каждого из этих авторов есть аналогичные рассказы о путешествиях птиц.

Но высокая художественность поэмы, точность выражения мысли, поэтическое красноречие делают « Mантик аттайр» совершенно самостоятельным произведением.

Поэма написана изысканным слогом. Фонетика и игра с опущенными, согласно традиции, огласовками напоминает местами звуковое и смысловое письмо ОБЭРИУ. Мы вспоминаем обэриутов, конечно, только для того, чтобы дать примерное представление о том, насколько ярко те, кто понимают фарси, воспринимают звучание оригинального текста. Находясь в рамках канона стихосложения и будучи им ограниченным, Аттар разыскивает неожиданные сочетания и порядок слов, опускает подлежащие, повторяет одно и то же слово в разных значениях. Иногда он намеренно отказывается от приукрашивания и дополнительной огранки фразы ради сохранения нескольких вариантов её прочтения — это, впрочем, относится уже не к обычной фонетике и красоте стиля, а к узору смыслов, непревзойденным мастером создания которого Аттар себя и показывает. При чтении даже создаётся впечатление, что задача автора— погрузить читателя в пространство, где слишком навязчивый, обусловленный культурными клише воспринимающий аппарат утрачивает силу и диктат формальных значений слов ослабляется действием контекста, меняющего значение метафор, призывов или назиданий.

Контекст же определяется исключительно перемещением героев книги от одной духовной стадии к другой и от стоянки к стоянке. Например, содержание такого очень важного для Аттара понятия, как страдание, меняется неоднократно. Форма духовных усилий, которые должны предпринимать ищущие Истину в своём странствии, также требует изменения с каждым совершенным ими шагом.

Соображения этого рода поставили нас перед необходимостью определить свой подход к переводу. Пробуя его отыскать, мы предприняли краткое сравнение двух известных переводов поэмы на английский язык, а именно перевода, выполненного под редакцией Ч.С. Нотта и опубликованного «Pir Press» (Нью-Йорк, США), и перевода Афкама Дарбанди и Дика Дэвиса, опубликованного «Penguin Classic» (Лондон, Великобритания). Хорошо известны и иные редакции, например, публикации «Octagon Press» (Лондон, Великобритания) и «Weiser Books» (Ныоберипорт, США), но этих версий у нас не было под рукой на момент начала работы. Все эти переводы делались по разным источникам. И все знакомые нам источники, к сожалению, содержат погрешности, в ряде случаев критичные для понимания того или иного бейта. Однако этот факт был малозначителен по сравнению с тем, что все переводы, как несложно заметить, следуют собственной тенденции толкования неясных по смыслу мест или даже обычных архаизмов. Ч.С. Нотт акцентировал великую, древнюю идею сна и пробуждения и несколько других идей, разрабатывавшихся Г.И. Гурджиевым, — а Нотт был одним из его учеников и последователей. И эта, и другие универсальные идеи отчётливо сформулированы в «Логике птиц». Но чрезмерный акцент на теоретических положениях, предпринятый ради их большей артикуляции, привёл к тому, что перевод в редакции Нотта звучит, по нашему мнению, местами суховато и назидательно. А местами и мысль автора, выраженная на первый взгляд вполне ясно, на деле оказывается слишком туманной, вызывая недоумение. Перевод поэмы, опубликованный «Penguin Classic», напротив, тщательно отшлифован согласно правилам английского стихосложения, он лиричен и приятен для чтения, он пульсирует рифмой. Однако — опять же, по нашему мнению, — в нём исчезает трезвящее опьянение, «аромат сумасшествия», к которому страстно и властно призывает Аттар. Нельзя не отметить, что данный перевод словно сглаживает резкие положения, коими изобилует поэма и коими пользуется её автор для разрушения известных ему консервативных и опасных для духовного поиска стереотипов мышления и мироощущения.