ЛоГГ. Том 3. Стойкость - [60]

Молодой адмирал всегда полагал, что если какая-то революционно-новая технология когда-нибудь нарушит баланс сил между двумя враждующими государствами, то это будет разработка средства, позволяющего делать прыжки в космосе на сверхдлинные дистанции в десять тысяч световых лет и более. Если бы что-то подобное удалось претворить в жизнь, Империи не понадобилось бы проводить свои корабли через Изерлонский коридор, и она отправила бы огромный флот непосредственно в сердце территории Союза. И однажды жители Хайнессена внезапно подняли бы глаза и увидели сотни линкоров, заслоняющих солнце. Они бы смотрели на них в недоумении, не в силах сдвинуться с места. Тогда у правительства Союза не останется иного выбора, кроме как «принести клятву у стены замка» — то есть, клятву, которую приносят, когда враг прижал тебя к стенке, и отступать некуда — и безоговорочно сдаться.

О том, что бы он делал в таком случае, Ян даже не задумывался. Такие обстоятельства выходили за рамки того, с чем он мог справиться. Если бы его попытались заставить что-то делать в такой ситуации, он бы просто отказался. Никто не платит ему за то, чтобы он совершал чудеса.

Ян вновь надел свой форменный берет, подчёркнуто неторопливо отряхнул от пыли одежду и широким шагом направился к выходу.

— О, постойте, я чуть не забыл сказать кое-что важное, — вдруг сказал он, останавливаясь возле самой двери. Он обернулся к членам следственной комиссии и спросил с неуважением, граничащим с открытым неповиновением: — Мне очень интересно, кто именно выбрал время вторжения имперского флота для того, чтобы отозвать меня с Изерлона. Если крепость, конечно, не падёт, то я надеюсь всё же узнать это. А сейчас мне пора…

Ян повернулся на каблуках и покинул помещение, в котором вынужден был терпеливо выдерживать эти ужасные и бессмысленные дни. Он бы не отказался посмотреть, как искажаются лица следователей после его замечания, но это означало бы провести в этом гнетущем пространстве ещё какое-то время, а этого ему совершенно не хотелось.

Дверь распахнулась, а потом снова закрылась под взглядами девяти пар глаз. На одном лице читалось поражение, другое выражало неловкость, ещё одно всё ещё было белым от гнева.

— Кем этот наглый сопляк себя возомнил? — глухо прорычал кто-то.

Краска отслоилась, обнажив скрытую под ней мерзость.

— Если я правильно помню, это герой, спасший нашу страну, — с сарказмом ответил Хван Руи. — Если бы не этот «наглый сопляк», мы бы уже сдались Империи, или, в лучшем случае, гнили в тюрьме, как политические заключённые. И у нас точно не было бы роскоши коротать часы, играя в следователей. Он наш общий благодетель. И какую же благодарность мы проявили к нему, удерживая его здесь и запугивая целыми днями?

— Но вам не кажется, что это неуважительно — так обращаться к тем, кто выше него?

— Выше? Но действительно ли политики такие впечатляющие существа? Какой вклад мы носим в общественную деятельность? Да, нам доверена обязанность честно собирать и с пользой распределять налоги. Это то, что мы делаем и за что нам платят. И всё. В лучшем случае мы всего лишь паразиты, живущие за счёт общественных механизмов. А если мы выглядим впечатляюще, то это лишь благодаря соответствующей рекламе. Как бы то ни было, вместо того, чтобы спорить об этом… — тут свет, наполняющий глаза Хвана, стал ещё более ироничным. — …нам следовало бы обратить внимание на ещё один пожар, который находится ближе к дому, так как насчёт того, чтобы заняться этим? Как и сказал адмирал Ян, кто-то должен взять на себя ответственность за то, что его отозвали с передовой прямо перед вторжением со стороны Империи? Одно прошение об отставке необходимо. И это, разумеется, должен быть не адмирал.

Все взгляды сошлись на Негропонти. Челюсть председателя комитета обороны задрожала. Идея вызвать Яна в столицу принадлежала не ему. По крайней мере, изначально. Он выполнял волю другого человека. Хотя, конечно, не пассивно.

В головах окружавших Негропонти людей слово «бывший» уже было добавлено к его должности.

V

Когда Ян вышел наружу, под тихий и яркий солнечный свет, он раскинул руки и глубоко вздохнул, выпуская из лёгких влажный грязный воздух.

— Адмирал Ян!

Слегка дрожащий голос ударил по его барабанным перепонкам и добрался до самых глубин сердца. Ян обернулся, ища взглядом обладательницу этого голоса. Неподалёку под ярким солнцем он увидел стройную фигуру Фредерики, а рядом с ней — адмирала Бьюкока и мичмана Машунго.

— Лейтенант Гринхилл…

«Я наконец-то вновь оказался среди людей», — подумал Ян. Хотя бывали моменты, когда он чувствовал другое, но всё же его место в мире было именно здесь, рядом с ними.

— Простите, что втравил вас во всё это, — произнёс он, сердечно кланяясь Бьюкоку.

— Если вам есть что сказать, — как всегда прямо ответил старый адмирал, — скажите это лейтенанту Гринхилл. Я лишь протянул ей руку помощи.

Ян повернулся к Фредерике.

— Спасибо, лейтенант. Я не знаю, что… эм… то есть, не знаю, как вас и благодарить.

Фредерика, сдержав совсем другой импульс, лишь чуть улыбнулась в ответ.

— Как ваш адъютант, я делала лишь то, что должна была, ваше превосходительство. Но я рада быть вам полезной.