— Я был там, — прорычал он, — когда напал орк. Видел бой. Видел, как ты упал.
— Милорд…
— Я был слишком далеко, чтобы вмешаться, и был занят собственной схваткой, но видел, как он бросился вперед, выпустив всю обойму в зверя. Кровавый Коготь, который спас твою жалкую шкуру.
Сильное Сердце в ту же секунду увидел лицо новобранца. Бледная кожа без шрамов, копна рыжих волос. Невидящие глаза, уставившиеся в дождь.
— И это не все, что я видел в тот день, не так ли, Сильное Сердце?
Перед глазами Волка снова разыгралась сцена. Неразбериха. Шум. Орк в предсмертной агонии рассекает адскими когтями горло Кровавого Когтя, почти отделив голову. Сильное Сердце никогда не узнает, был ли выпущенный болт следствием предсмертной конвульсии Кровавого Когтя или же сознательным и последним поступком.
Гримнар протянул руку и сомкнул пальцы на металлическом зубе, что висел на вздымающейся груди Сильного Сердца.
— Что ты сделал? — спросил Отец Клыка тихим голосом. — Взял сувенир с трупа орка, пока твой брат умирал подле тебя?
Гримнар посмотрел на разрубленную пополам тушу у своих ног.
— Эту добычу тоже присвоишь?
С бесшумно шевелящихся губ Сильного Сердца сорвались кровавые пузыри. Гримнар не стал ждать ответа. Он поднялся, и цепь на шее Сильного Сердца лопнула.
— Я узнаю имя Кровавого Когтя, — пообещал ярл, держа зуб в руке, — и повешу этот трофей в Великом Зале в его честь. Те, кто прославляли тебя, узнают правду. Они узнают, какой ты герой. И ты предстанешь пред ними, Турин Сильное Сердце, как только мы вернемся.
— Милорд, — наконец выдавил Сильное Сердце. — Это была одна битва, одна ошибка. Я…
Осколки камня впились в щеку воина, когда Гримнар вырвал Моркаи, оборвав извинения воина. Не говоря больше ни слова, Отец Клыка развернулся и вышел из пещеры. Выражение его лица было намного хуже любого обвинения. Сильное Сердце слушал, как затихают тяжелые шаги ярла. Через трещину вверху безостановочно сыпал снег.
Заметая их следы.
