Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [88]
Наиболее мощный резонанс насильственные действия наемников получили в 1565 г., когда литовские и польские солдаты по дороге на место службы нанесли землевладениям в западной части ВКЛ опустошения угрожающих масштабов. С Петрковского сейма в Польше для выяснения размеров нанесенного ущерба в мае — июне 1565 г. срочно были направлены специальные ревизоры[1042]. Они должны были фиксировать явления, которые ярко отражают характер действий наемников: «…яко в бранью живностей вшеляких, так людских, яко и консних без заплаты, по тому теж в стацыях, в забранью речей и маетностей домовых, которых кольвек в боех, наездах и кгвалтех домовых и белых голов и в забийствах, и в которых кольве утискох и об тяжьливостях людских»[1043].
Колоритно рисует поведение наемников в отношении местного населения одно дело из материалов Метрики ВКЛ. 24 июля 1565 г. солдаты ротмистра Р. Подлядовского (идентифицировать не удалось; вероятно, происхождением из Польши) «пожаловали в гости» к жителю Жемайтии М. Андреевичу. Они забрали у него несколько бочек овса и солода. В полдень солдаты вернулись. Хозяин, «видечи их пьяных, ворота перед ними запер, и сам з дочькою своею Полонеею до свирьна утек. Они дей ворота у двора вырубавьшы и у того свирна, где он з дочькою своею был, дверь почали рубать»[1044]. На помощь М. Андреевич позвал соседа Г. Галимонта, который, однако, ничем помочь не смог. Его вместе с М. Андреевичем побили солдаты. Пострадавшие обратились к местному вижу с жалобой, но назавтра наемники приехали в третий раз: «c…наеxали моцьно кгвалтом, хотячы до смерти забити, он дей (М. Андреевич. — А. Я.) пред ними з дому своего ледьве вцек»[1045]. Солдаты разграбили имение, забрав немало ценных вещей, в том числе оружие с боеприпасами.
Злоупотребления солдат нередко переходили всякую границу. Ротмистр татарского происхождения Кантимер остановился во владениях С. Нарушевича и позволял себе не только безвозмездно отбирать продукты у местных крестьян, но еще и продавать их имущество. Получая из скарба деньги на 40 конников, он в реальности держал около 200 человек. Только после обращения С. Нарушевича за помощью к Г. Ходкевичу злоупотребления наемных солдат прекратились[1046].
Часто наемники считали свои противоправные действия целиком оправданными. Так, факты принудительного изъятия провизии в 1566 г. арабский ротмистр Ян Курницкий и татарские князья Давид Темрюк и Кантимер обосновывали тем, что ранее им это разрешалось делать из-за невыплаты «заслужоного»[1047].
Великий князь обещал пострадавшим жителям компенсировать потери за счет заработка наемных солдат, однако вряд ли в действительности это происходило. Источники зафиксировали несколько случаев, когда землевладельцам выплачивались соответствующие компенсации. Например, в августе 1566 г. господарский лист о возмещении причиненных убытков получил троцкий воевода С. Збаражский[1048].
Изредка удавалось добиться справедливости и простым жителям ВКЛ. Известно, что власти принудили к выплате компенсации из «заслужоного» ротмистра Г. Баку, когда в сентябре 1566 г. стало известно, что он нанес ущерб жителям Любошанской волости в последние два года во время нахождения «на лежах»[1049].
Бывали случаи, когда ротмистр и местные жители сами договаривались между собой о возмещении убытков. Летом 1567 г. помирились («учынили еднанье») могилевские мещане и ротмистр Мартин Стравинский. Последний заплатил за нанесенный ущерб 100 коп грошей[1050].
Нередко вопросы злоупотреблений наемных солдат выносились на сеймовые заседания. Например, мстиславская шляхта на вальном сейме 1563 г. пожаловалась на то, что «ротмистри […] в домех ваших шляхетских на месте и на замку корчмы держать, и великое утисненье и неспокойность чинять и подданых ваших властных до рот межи драбов своих берутьи прыймують, а наболей Петр Курницкий ротмистр тамошний…»[1051]. Подобные обращения встречались и на последующих сеймах[1052].
Особенно напряженными выглядели контакты наемников с местными властями и населением в Витебске. Ротмистры попросту игнорировали местного воеводу С. Паца[1053]. Они позволяли себе набирать солдат из числа местных жителей, а также платить за провиант не по рыночным ценам, а по «уставам»[1054]. Известны случаи, когда наемники избивали витебских шляхтичей[1055]. В июне 1568 г. С. Пац жаловался, что из-за отсутствия средств на выплату «заслужоного» казаки и драбы выходят из-под его контроля[1056].
Государство стремилось компенсировать недостаточное финансирование наемного войска с помощью прямого обеспечения продовольствием и определением минимальных нормированных цен на продукты. С этой целью власти выдавали специальные «уставы», в которых определялись цены на продовольствие для солдат. Нетрудно догадаться, что они были занижены по сравнению с рыночными[1057]. Торговать с наемниками тем, кто надеялся на получение приличных доходов, было невыгодно. Однако «уставы» имели для жителей ВКЛ обязательный характер.
Отсутствие двухстороннего интереса так или иначе приводило к обострению отношений между мирным населением и наемными солдатами: местные жители не желали отдавать продукты за бесценок, а наемники рассматривали подобное поведение как саботаж и переходили к насильственным реквизициям провианта.
