Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [37]

.

По этой причине программа литовского посольства имела компромиссный характер, в ней было довольно много уступок в пользу московитов. Так, предлагая «вечный мир», литвины впервые отказались от Смоленска, требуя возвращения лишь Полоцка и Озерища. В Ливонии должно было сохраниться положение status quo — каждая из сторон контролировала свою территорию. Против шведов предлагалось ведение совместной борьбы. Московиты, однако, не согласились на вполне приемлемый вариант и перешли к переговорам о заключении перемирия[435].

Литовские послы были готовы к такому обороту событий и предложили проект кратковременного перемирия на срок от пяти до семи лет. Литвины признавали за московитами права на Полоцк, однако не хотели отдавать левобережную часть Полоцкого воеводства. Граница на время перемирия должна была пройти в 5 верстах на юг от Полоцка и 15 — на север и на восток от реки Оболь[436]. Московиты, как и прежде, настаивали на признании за ними всей территории Полоцкой земли, при этом на западе и юге граница должна была проходить в 25–30 верстах от Полоцка[437]. Срок перемирия, на их взгляд, должен был составлять не менее десяти лет.

Наиболее острые споры вызвала проблема разграничения зон влияния в Ливонии. Московиты требовали передачи всей территории Задвинского герцогства, делая акцент на принадлежности Риги. Литвины, разумеется, не могли согласиться на подобные условия. Насколько важным для московского руководства являлся вопрос принадлежности Ливонии, указывает тот факт, что Иван Грозный собирался даже вернуть литвинам Полоцк в обмен на прибалтийские земли. Правда, эта идея не была озвучена в присутствии послов[438]. Ее невыполнимость была слишком очевидной.

Не был обойден вниманием и вопрос освобождения полоцких пленных. Московиты требовали равнозначного обмена: они, к примеру, не соглашались обменять полоцкого воеводу С. Довойну на князя Василия Темкина, который был, по их словам, всего лишь «сельским князем»[439]. Сначала московиты потребовали дополнительно заплатить 25 тыс. «золотых угорских». В отношении других лиц обменные списки с литовской и московской стороны также расходились по содержанию. Московские власти, заметив упрямство литовских послов, заковали пленных в цепи и бросили за решетки. Поводом для этого, по словам бояр, стало подобное отношение литвинов к московским пленным.

После упорного торга было решено, что за С. Довойну будет выплачен дополнительный выкуп в размере 10 тыс. золотых[440]. Однако освобождение полоцкого воеводы состоялось только в июле 1567 г.[441] Во время нахождения посольства в Москве состоялся обмен лишь Дмитрия Корсака на Кибиря Козловского и Ивана Лижиносова[442].

Во время миссии послов ВКЛ в Москве собирался Земский собор. Его участники единодушно высказались за продолжение войны, указывая, что соглашаться на условия литвинов никоим образом нельзя. Полоцк без левобережной Полотчины будет находиться в изоляции, а отказ от Риги и остальной Ливонии может привести к реальной военной угрозе для Пскова и Новгорода. Таковым было мнение московских бояр. Один из ведущих московских дипломатов И. Висковатый высказался за смену тактики ведения переговоров с Вильно. Он предложил не добиваться от литвинов передачи Риги, а только заручиться их нейтралитетом и невмешательством в рижские дела[443].

В результате была достигнута договоренность о продолжении переговоров в Вильно и сохранении перемирия до января 1567 г. Таким образом, претензии московитов на территорию правобережной Ливонии, как и в 1563 г., стали основной причиной неудачи переговоров. По большому счету, в Москве не собирались идти на компромисс на литовских условиях. Доказательством этого стала новая тактика действий московской стороны в контролируемой части Полоцкой земли.

В Литве искренне надеялись, что ведение дипломатических переговоров позволит не волноваться за состояние дел на фронте. Однако в августе 1566 г. руководство ВКЛ с удивлением узнало, что под прикрытием переговоров московиты начали строительство в Полоцкой земле небольших замков для размещения военных гарнизонов.

Первой стала крепость Усвят (Усвяты). Она появилась рядом с одноименным местечком в Витебском повете в июле 1566 г.[444] Этот укрепленный пункт стал последним звеном в цепи крепостей (Невель — Усвят — Озерище), которые прикрывали московские земли на старой границе с ВКЛ.

Вскоре, в октябре этого же года, на устье реки Ула появился одноименный замок[445]. Он имел важное стратегическое значение. Этот замок прикрывал Полоцк со стороны Витебска, перекрывая путь по Двине между этими двумя городами. Ульский замок контролировал путь по одноименной реке, благодаря чему московиты могли осуществлять охранные функции на значительном пространстве левобережной Полотчины. Для литвинов строительство этого укрепленного пункта было особенно обидным, так как они также собирались укрепиться в этом выгодном месте.

В декабре 1566 г. на месте впадения реки Нища в Дрису был построен замок, получивший название Сокол[446]. Он прикрывал московскую зону влияния на западе — со стороны литовских замков Дисны и Дрисы.