Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [36]
Однако Сигизмунд Август категорически высказался против этого. Любой мир в подобных обстоятельствах, по его мнению, был бы для него оскорблением и значительно понизил бы рейтинг ВКЛ на международной арене. Господарь не сомневался, что Москва предложит перемирие на крайне невыгодных условиях для княжества. Трезво оценивая ситуацию, он приходил к выводу, что, пока будет иметь место «великая людская безответственность и медлительность» («niedbalosc i tak wielkie sploszenstwo ludzkie») в выполнении земских обязанностей, организовать эффективное сопротивление врагу не представляется возможным. Обращаясь к конкретным причинам падения Озерища, Сигизмунд Август акцентировал внимание на неожиданности прихода московитов и провале в работе литовской разведки[422]. Это привело к тому, что Озерище осталось один на один с неприятельским войском. Господарь предлагал исправить просчеты обороны и как следует подготовиться к решающему наступлению на врага летом 1565 г.[423]
Захват Озерища был особенно досаден на фоне блестящей победы под Улой в начале года. Это событие зафиксировало оцепеневшее состояние оборонительной системы княжества, ее неспособность оперативно реагировать на внезапные действия противника. Выразительно проявилась и еще одна порочная черта: обособленность замков на восточной границе ВКЛ и отсутствие между ними взаимопомощи. Безусловно, господарь был прав, когда говорил о плохой работе литовской разведки. Все эти проблемы было необходимо без промедления решать, вырабатывая новую модель оборонительных действий в изменчивых условиях войны.
Одной из наиболее заметных военных событий 1565 г. стал рейд польской конной группировки по территории Псковской земли. Он был совершен в начале марта 1565 г. и продолжался полторы недели. После кратковременной осады Красного городка польские солдаты встретились с отрядом И. Шуйского, который подошел из Великих Лук[424]. Успех, очевидно, был за польскими конниками. После этого столкновения они ходили за московитами в погоню, но, не догнав их, опустошили всю юго-западную часть Псковщины: «…воевали много земли псковскои, […] полону много вывели, и помесщиковы и христианьские дворы жгли, церквей не жгли»[425]. Отметим, что псковские, а также дерптские волости являлись и в дальнейшем объектом беспрестанных нападений со стороны литовской Ливонии.
Ситуация на восточном пограничье ВКЛ также была неспокойной. Расквартированные здесь польские наемники во главе с С. Тиковским совершили поход в район Смоленска. Они сожгли предместья города и разбили отряд противника, попытавшийся помериться силами в открытом столкновении. Затем группировка польских конников повернула в сторону Северской земли, где опустошила немало волостей[426].
Удачным походом на Почеп выделился Ф. Кмита. Сжегши город и забрав значительную добычу, его отряд направился к Стародубу, сжег окрестные волости[427]. Однако совершенная им вместе с киевским воеводой К. Острожским весной 1565 г. вылазка на Чернигов окончилась безрезультатно[428]. В это же время успешную боевую акцию в глубь территории противника провели князья Б. Корецкий и А. Курбский. Активно действовали в неприятельских землях витебская шляхта и наемники во главе с местным воеводой С. Пацем[429].
Время от времени московитам удавалось успешно противодействовать нападениям литвинов. Так, 8 июня 1565 г. смоленский воевода П. Морозов разбил отряд казаков под командованием С. Бирюли, воевавших смоленскую округу. В плену оказалось 62 человека, в том числе князь Сергей Лукомский. Через два дня был разбит мстиславский отряд, насчитывавший 1200 человек. Московиты взяли в плен 23 языка. Неудачным для литвинов оказался и поход на рославльские волости — при возвращении на отряд под командованием И. Лычка было совершено нападение, в результате чего в плен был взят сам командир[430].
Боевые действия 1565 г. не были интенсивными и значительными по своим результатам, а представляли собой типичные набеги с целью грабежей и опустошений. Активным военным действиям в 1565–1566 гг. сильно помешала эпидемия чумы, охватившая Новгородчину, Полотчину и Смоленщину[431]. Районы, откуда приходили вести о чуме, делались запретной зоной. Эпидемия утихла лишь во второй половине 1566 г.
В августе 1565 г. были возобновлены дипломатические сношения ВКЛ с Московским государством. По инициативе разных панов В. Протасевича, Г. и Я. Ходкевичей в Москву был отправлен гонец Ленарт Узловский. Московские власти согласились возобновить переговоры и прислать в Вильно своего посланника с «опасными грамотами» для великих послов ВКЛ[432]. В ноябре 1565 г. в столицу ВКЛ с грамотами прибыл московский гонец Владимир Желнинский[433]. Таким образом, была подготовлена почва для новой попытки примирения между воюющими сторонами.
В июне — июле 1566 г. в Москве состоялись очередные переговоры с великим посольством ВКЛ. Княжество представляли троцкий каштелян Юрий Ходкевич, брестский воевода Юрий Тышкевич и писарь Михайло Гарабурда. Послы имели полномочия на заключение перемирия либо «вечного мира», в зависимости от позиции московских властей. На эти переговоры в Вильно возлагали большие надежды и желали получить передышку в войне для восстановления сил и завершения внутренних реформ. Нужно согласиться с мнением А. Хорошкевич, что для литвинов мир с Московией был исключительно важной задачей
