Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [109]
Как известно, широкомасштабная подготовка посполитого рушенья в 1567 г. не привела к значительным и активным военным действиям. Зато в военном лагере во время съезда в Лебедеве шляхта поддержала идею созыва совместного с Короной сейма[1258]. Сигизмунд Август обратился к шляхте за поддержкой унии именно в военном лагере, где голос шляхетской массы имел особую силу. Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что в Лебедеве состоялся своеобразный «шляхетский референдум».
Вскоре после окончания Лебедевского съезда господарь покинул армию. Почему так случилось? Может, потому, что главная для него задача сбора посполитого рушенья была уже решена? На наш взгляд, на такой сценарий указывает поведение великого князя. Сигизмунд Август не проявлял искреннего желания возглавить армию и привести ее к победе над противником. В лагерь он прибыл лишь в сентябре 1567 г., хотя сбор шляхты начался еще в мае. Однако и весь осенний период шляхта бездействовала. Посполитое рушенье, потеряв благоприятное время, было вынуждено разъехаться по домам, так и не получив господарского приказа выступить против вражеских сил. Среди определенных кругов в ВКЛ существовали подозрения, что Сигизмунд Август задумал сбор армии в целях изматывания последних сил и средств ВКЛ и пропаганды идеи унии среди шляхетских масс, а не для ведения военных действий против Московского государства[1259].
Так или иначе, теперь заключение унии было решенным делом. Отчаянная инициатива Я. Ходкевича использовать посполитое рушенье во время неудачной осады Улы, предпринятая в феврале — марте 1568 г., еще больше подчеркнула неэффективность шляхетского ополчения. Даже успешный штурм Улы, совершенный Р. Сангушко в августе 1568 г., не смог принести таких политических дивидендов, как когда-то победа в Ульской битве 1564 г.
Заключению унии, безусловно, способствовало успокоение на военном фронте и улучшение внешнеполитического положения ВКЛ в конце 60-х гг. XVI в. Появились возможности более тесно обратиться к внутриполитическим делам. По сравнению с 1563 г. ситуация кардинально изменилась: тогда необходимость унии диктовалась военной опасностью, сейчас же даже успехи в войне не могли заставить отказаться от рассмотрения этого вопроса. За этот период общество осознало, что ВКЛ самостоятельно не справляется с организацией обороны и финансово-материальными расходами на военные цели. Это особенно ясно стало видно после безрезультатного сбора посполитого рушенья в 1567 г.
Соглашаясь на созыв совместного сейма, радные паны стремились получить гарантии сохранения суверенитета ВКЛ. Такие гарантии были даны великим князем в привилее, подписанным в Воине на Подляшье в декабре 1568 г. Сигизмунд Август обещал заботиться об интересах княжества, ни в чем не нарушая его «прав и вольностей»[1260].
Проводя в начале работы Люблинского сейма 1569 г. переговоры с польской стороной по сценарию 1563 г., литовское посольство во главе с Н. Радзивиллом Рыжим не учло изменений, которые произошли. А они были значительными: ВКЛ было подготовлено к заключению унии благодаря реализации внутренних реформ. Самостоятельное ведение Ливонской войны не принесло значительных сдвигов военно-стратегического баланса в пользу княжества.
Изменилась политическая ситуация в стране. Влияние Н. Радзивилла Рыжего как лидера Рады не было таким значительным, как его двоюродного брата в начале 60-х гг. К тому же за это время вырос серьезный соперник в лице Я. Ходкевича, симпатии к которому со стороны господаря были явными и очевидными.
Нежелание трезво оценивать реалии заставило Н. Радзивилла Рыжего совершить роковую ошибку — прервать без внятных объяснений переговоры с польской стороной и, что важнее, с господарем. Наверняка таким путем он собирался получить время для дальнейшего «согласования позиций». Радзивилл вернулся к старой практике затягивания решения унийного вопроса.
Однако, имея четкое представление о нуждах государства и общественных настроениях, Сигизмунд Август решил переломить ход событий с помощью резкого и неожиданного хода — отторжения от ВКЛ приграничных советов и воеводств на западе и юге страны. Проявленная по своей сути путем насилия господарская решимость показала радным панам отсутствие других вариантов решения проблемы и заставила искать компромиссные выходы из кризисной ситуации.
Обществу ВКЛ трудно было представить возможность разрыва тесных отношений с Польшей. Сосуществование с Короной продолжалось длительное время, и население ВКЛ привыкло к своему партнеру по династической унии как к необходимому элементу функционирования государственного механизма. В условиях военного положения разрыв союзных отношений с Польшей казался большей бедой, чем частичная утрата суверенитета. Вспомним, что в ВКЛ не было принципиальных противников унии, ибо все понимали, что без помощи Короны противостояние с Московией не будет успешным. Боролись прежде всего против союза на инкорпорационных принципах. Подобные предложения польских экзекуционистов не были восприняты в ВКЛ положительно как противоречащие общегосударственным интересам.
