Литва - [15]
— Не хватает тебя там, видать?
— Не хватает... — нахмурился монах.
На том, было, и кончилось. Но через месяц явился еще один инок, молодой, здоровый, нахального вида. Тоже стал искать отца Ипатия, а после встречи тоже незаметно исчез. Такое паломничество уже не на шутку разозлило воеводу. Бобер решил поговорить с монахом и прекратить визиты этой, как он считал, нечисти. Но монах неожиданно явился сам. Хмурый, грустный и какой-то торжественный. Уселся напротив Бобра на лавку, пробурчал:
— Ты отроков отошли, воевода.
Бобер взмахнул рукой, они остались одни.
— Ну что? Долги, что ль, какие за тобой в этой твоей обители? Сказывай, ты мне не чужой.
Монах молчал, потупившись, не сурово и не грустно даже, а как-то до того горестно, что сердце воеводы тукнуло нехорошим предчувствием.
— Говори!
Ипатий поднял глаза — в них стояли слезы:
— Не ко мне они приходили, воевода, и не за мной, царство им небесное, — он потупился и перекрестился.
— Небесное? Так ты их...
Монах ясно смотрел Бобру прямо в глаза, молчал. Молчание это длилось, может, и недолго, но Бобру показалось вечностью, он не выдержал:
— Что ж им надо было?
— Жизнь внука твоего. Мити.
— А!! — как будто стрела ударила Бобра в грудь, так он вскрикнул. А монах закончил:
— Это люди Кориатовой жены, княгини Ольги.
* * *
Бобер долго смотрел на монаха полубессмысленным взором, ум его блуждал где-то далеко. Потом опомнился, тряхнул головой:
— Ну а почему они к тебе-то?! Ты-то тут при чем?! Монах все так же ясно и прямо глядел ему в глаза.
— А-а-а... Так ты тоже?! Так и ты тоже!! Ты... И с тех пор!! — Бобру стало так жутко, что он вспотел сразу холодным смертным потом под своей тонкой рубахой, начав осознавать, что Митя вот уже почти год пробыл обок с монахом, считал его своим дядькой, любил, шатался с ним и по лесу, и по болоту, и черт знает где, и днем, и ночью даже... Бобер завозился подняться, дергал ворот рубахи, нестерпимо душившей его, прилипшей к груди и к спине... Ему хотелось содрать ее с себя к чертовой матери, а главное — скорее найти меч.
Но меча на боку не было, а монах все так же близко и ясно глядел на него. Снизу вверх. Наконец он не выдержал мучений воеводы. Встал, положил огромные свои ручищи с толстыми короткими пальцами ему на плечи, как гири повесил:
— Сядь, успокойся! Опоздал ты бояться. Если бы что... так давно б уж... Бобер оборвал ворот, оттянул на груди рубаху, стал тереть ладонью лицо.
— Послушать можешь спокойно? Бобер только кивнул.
— Ну, слушай. Я ведь к Кориату уж года четыре как прибился. Или больше?.. Да, в 51-м (1343), осенью... Уж больно мне его характер по душе пришелся! И отходчивость. Уж как ни нашкодишь, бывало, а он все прощает. Он ведь и сам-то... Ну и куролесили мы... Стыдно вспоминать... Грехи наши тяжкие... Только жена у него!.. Упаси Господь! Сам Кориат ее боится. Терпеть не может, но боится. И уважает! Уж за что — не знаю, а уважает! Такая язва! Но спокойная. Понимаешь! Спокойная змея! Смотрит на тебя — и кровь в жилах так и стынет, так и останавливается!
Бобру было глубоко наплевать, у кого там что останавливается, он уставился в одну точку и как заснул. Но монах уже увлекся:
— Не любила она нашу компанию (нас у Кориата много было, беспутных), но терпела. И вот, как Олгерд сел в Вилъне, сразу она как-то изменилась. Терпимей стала, благосклонней...
И начали мои собутылънички растекаться потихоньку кто куда, незаметно так, а в основном туда, — монах показал большим пальцем, — в царствие небесное. Кто в речке потонет, кто за столом обопьется (чем вот только?), а кто вообще без следа... Я скоро смекнул и, честно говоря, струхнул изрядно. И решил рвать когти. Она уж и жизнь-то вся поперек поехала. Кориат в Вильне понадобился, скакать начал туда-сюда. За ним не наскачешься, а без него... Ну, я человек вольный, а жить так, чтоб на каждом шагу оглядываться, на черта это мне?..
Только Кориатша меня перехватила. Она и раньше-то ко мне как-то полегче, чем к другим, а тут прямо ласковая стала. Однажды зовет к себе. Прихожу. Сажает возле себя и всех остальных из горницы вон. Ладно, думаю. Если это ее бабская прихоть (Кориат с ней не спал почти, только по великой пьянке если, это мы все знали — жаловался он, что постылая), я не против, память князю напоследок. Если же что иное, я ушки на макушке держу — жду. Слушаю ее, глаза вниз, четки так (захватил на всякий случай) левой рукой — щелк, щелк. Четки — дело католическое, не православное, ей маслом по сердцу. Молчу. Молчит и она, но что делать, позвала, так надо говорить.
— Какова тебе тут жизнь, отец Ипат?
— Благодарствую, мать-княгиня, князь меня никогда не обижал. Да и ты, государыня, несмотря на все непотребства наши, терпишь меня выше меры. За то тебе великое спасибо, век буду Бога молить.
— Да ладно тебе. Ты хоть и буйный человек, но умный и ученый. В случае чего и посоветовать можешь, и помочь. Знаю, как ты вызволил мужа моего из беды (Как узнала?! Было дело, но скверное, чисто мужицкое, не должна она была этого знать!), пришло время и мне посоветовать, помочь, — и так на меня посмотрела, что я в момент встал как свечка, аж уши зачесались — я бабские интонации во как чую! Ну, думаю, держись, отец Ипат, сейчас тебе великое искушение будет! Она помолчала, да и бух мне:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга вторая второй трилогии саги «Серебро ночи». Встреча наследного принца Северстана и обладательницы древней королевской крови. Что принесет она стране?
До чего же забавные народы получают «нобелевку» в области мира. Кто они, что за оригинальные свершения учудили? А главное, кто сам создатель премии? Об этом и многом другом от всей черно-циничной души.
Миллионы россиян знают (или им кажется, что знают), что Егор Гайдар делал. Кто-то за это его благодарит, кто-то проклинает. Но мало кто знает, почему он делал именно так, что он при этом думал. А ведь все это изложено в его книгах. В своих работах он описал всю социально-экономическую историю человечества – от первобытных обитателей пещер до жителей современных мегаполисов. Особое место в его работах занимает, разумеется, Россия, ее путь на фоне мирового развития. И все, что он делал на практике.
О чем мечтает любая попаданка? Конечно же о приключениях,суперсиле и о НЁМ,том самом, который могуч, немного коварен и чертовски обаятелен. И уж о чем нормальная попаданка никак не мечтает, так это стать объектом для исследования у одного наглого мага и по совместительству вампира. А значит - хватаем свои нехитрые пожитки, и сбегаем, дабы устроить себе незабываемую экскурсию по иномирью!
Ее тело погибло в автокатастрофе. Его тело стало ей временным пристанищем. Она в его теле гость, он — хозяин, вынужденный терпеть ее присутствие. Она — аналитик АНП, имеет взрослую дочь и устоявшиеся стереотипы. Он — ученик десятого класса со своими проблемами и заморочками. Она считает их отношения чем-то сродни холодной сварке. Он находит их более близкими, чем секс. Примечания автора: Она — взрослый состоявшийся человек. вполне довольный своей карьерой, работой и окружением. Считает себя хорошим (а главное — успешным!) специалистом.
День. Я — восходящая звезда. Вокалист, гитарист и идейный вдохновитель группы, создавшей на планете новый для неё жанр. Которой пророчат большое будущее, уже на взлёте карьеры собирающей тысячи людей и полные клубы, пригласить на вечеринку которую в высшем обществе считается шиком. Ночь. Я — кабальеро плаща и кинжала. Лидер ОПГ, совершающей дерзкие преступления, от которых лихорадит общество, теряющее сдерживающие его последние полвека скрепы. В латинском секторе меня зовут Хуан, и я — проект сеньорин офицеров корпуса во главе с нашей любимой королевой.