Литургика - [20]

“Ты, Христе, свет тихий (в виду вечера)

святыя славы (нестерпимой для нас грешных)

бессмертного (в противоположность закату солнечному

и истощанию Христа в крестной смерти)

Отца небесного, святого блаженного, Иисусе Христе,

Пришедше на запад солнца (доживши до заката)

видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святого Духа. Бога.

Достоин еси во вся времена (а не только вечером)

пет быти гласы преподобными (более нас подходящими)

Сыне Божий, живот дающий,

(почему) благодарный мир Тебя славит.”

Св. Григорий Богослов в своей полемической против ариан деятельности много писал не только бесед и посланий, но особенно много составлял поэтических произведений. Это был по преимуществу богослов-поэт. В его поэмах находим много выражений, которые потом, так или иначе, были использованы в нашей литургической гимнографии. Например: его беседа на Пасху начинается словами: “Воскресения день, начало блаженства, просветимся торжеством, друг друга объимем, рцем: “братие”… Эта фраза взята Дамаскиным в его пасхальные стихиры. За сим, св. Григорий в той же беседе говорит: “Вчера спогребохся Тебе, Христе, совосстаю днесь Тебе…” что также было использовано Дамаскиным в его пасхальном каноне. Тот же св. Григорий вещает: “О Пасха, великая и священная, Христе. О мудрость, сила Божия…,” что в том же каноне Дамаскина встречается. Знаменитая беседа св. Григория Богослова на Рождество начинается словами: “Христос рождается, славите. Христос с небес, срящите. Христос на земли, возноситеся…,” что, как известно, взято за начальные слова ирмосов Рождественского канона.

Выше было указано о “Пире десяти дев” св. Мефодия Олимпийского, весьма искусственном и мало удачном подражании пиру Платона, в каком произведении св. Мефодий влагает в уста своих дев известный уже нам гимн в честь девства “Ипакои.”

К тому же времени, т. е. к IV веку, следует отнести появление акростишных гимнов. Как известно, акростихи или краегранесия стали искусно употребляться позднейшими византийскими писателями в их канонах.

Нельзя не отметить к тому же времени появившуюся и сильно развивавшуюся гимнографию гностиков и иных еретиков. В произведениях Оригена [34] и в “Философуменах” Ипполита [35] находим любопытные отрывки письменности офитов, употреблявшихся, по-видимому, в их молитвенных собраниях. Маркиониты, гностики Василии, Валентин и Вардесан были авторами распространенных литургических гимнов. Последний из них с сыном Гармонием составили целую Псалтирь в 150 псалмов.

В противовес еретическим поэтам действовал и св. Ефрем Сирии (323–378) в Едесской области; ему приписывается 27 гимнов в честь Богоматери, 52 гимна о Церкви и 87 гимнов о вере [36]. Его гимны и теперь поются сирианами.

Таким образом, можно сделать вывод, что в первый период развития нашей церковной поэзии она была под влиянием харизматических настроений и, следовательно, не стремилась к закреплению каких бы то ни было форм и памятников своего творчества. По содержанию это были гимны восторженно-профетического характера или эсхатологического настроения. Что касается тех сохранившихся фрагментов литургических творений в виде отдельных молитв, вошедших в крещальные или евхаристические чины [37], то они свидетельствуют о стремлении провести благодать Божию для освящения всей жизни, для непосредственного приобщения к источнику благодатных даров, и мало содержат в себе догматических идей и отвлеченных построений, как это будет иметь место в последующие эпохи. Гонения и связанные с этим мученические подвиги только способствовали такому настроению литургического творчества.

4. Второй Период — Расцвет Поэзии (V–VII Вв.)

Этот период отличается появлением ряда песнописателей, оставивших более или менее заметный след в истории поэзии (Анатолий, Софроний, Сергий и др.) и особенно исключительной по своему значению фигуры Романа Сладкопевца, давшего совершенно новый тип песнетворчества в виде кондаков. Этот тип поэзии несомненно повлиял на позднейших писателей, но не удержался в практике. Скоро начался этап в истории литургического творчества, для которого тип поэзии Романа был слишком изыскан. Началось искание в иной области.

Характерным для второго периода нашего литургического песнетворчества признаком является, как указывают его историки [38], немалое влияние еретической поэзии. Это было уже замечено при изложении истории первого этапа. Не должно вообще смущаться тем, что влияние еретического творчества оставило свои следы в православной церковной жизни. В противовес еретикам появились православные поэты, частью заимствовавшие методы первых, частью искавшие новых путей. Точно так же, как это будет явствовать из истории праздников, неоднократно праздники еретические или подчас даже языческие способствовали возникновению и развитию православных праздников.

Кроме сказанного, нужно указать еще на одно обстоятельство, влиявшее на церковную поэзию, а именно — развитие монашества. Оно появилось уже в первом периоде, но гораздо больше удаленное от мира и от него бежавшее, оно тогда мало влияло на церковную культуру. В рассматриваемом периоде монашество, вместе с развитием монофизитства, выходит на арену деятельности. Известно, что собор Халкидонскнй выносит ряд правил, регулирующих жизнь и влияние монашеской стихии на церковный быт. Монашество стало к тому времени уже настолько крупною силою, что с нею нельзя было не считаться. Но любопытно, что в этом, втором периоде, монашество еще не есть созидательная культурная сила в области церковного песнетворчества. Наоборот, оно старается даже, может быть и бессознательно, тормозить движение творческих сил в этой области.