Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы - [9]

Шрифт
Интервал

> Возникает вопрос, почему эти счета составлены раздельно, а не объединены в один, раз оба они выданы Академической книжной лавкой. Не является ли это следствием того, что перед нами — счета разных категорий покупок Ломоносова?

Разница между первым и вторым счетами состоит в том, что в первый вошли в основном книги недорогие, от 5 и 12 коп. до 4 руб. (самая дорогая), тогда как во втором — книги преимущественно дорогие (шесть книг по 4 р. 25 к., две — по 6 руб. и т. д.).

Особенно интересно во втором счете то, что семь последних книг в нем представляют собой названия, вошедшие во второй (а, следовательно, и в первый) «перечень Пекарского». Так как в счете эти книги указаны под апрелем 1765 г. (без точной даты), можно предположить, что они были получены не Ломоносовым (который, как известно, умер 4 апреля 1765 г., а до этого был болен и, конечно, в Книжную лавку не ходил), а для него. Следовательно, весь этот счет, в отличие от первого, являлся счетом не на книги, купленные Ломоносовым в Академической книжной лавке, а на книги, выписанные для него из-за границы: последний заказ пришел уже после смерти поэта.

По-видимому, первый «перечень Пекарского» представлял сводку разновременных «дезидерат» Ломоносова, сделанную в 1763—1764 гг.; на основании последней он составил заказ из девятнадцати книг (второй «перечень Пекарского»), и второй счет Академической книжной лавки подтвердил получение семи заказанных поэтом книг.

Так как второй счет начинается в мае 1754 г. с бухгалтерского переноса в 73 р. 94 коп., надо заключить, что Ломоносов и до этой даты выписывал через Академическую книжную лавку книги из-за границы. Можно с полной уверенностью предположить, что среди книг более ранней выписки были одиннадцать томов «Samralung der Reisen» («Собраний разных путешествий»), так как тома XII—XVII этого издания он получил по второму счету; вероятно, так же получил он и две первые части «Химический разысканий» Потта, третья часть которых значится в счете.

Второй счет Академической книжной лавки дает ключ к решению вопроса о том, что представляет собой первый архивный список, оформленный в алфавитном порядке. Ни одной книги, перечисленной в нем, не содержится в счете Академической книжной лавки. Следовательно, это не был список книг, выписанных в 1761 —1762 гг. Ломоносовым для себя. Есть основания считать, что это была копия заявки на выписку книг для Библиотеки Академии наук, оставленная Ломоносовым с целью последующей проверки исполнения его заказа.

Итак, перед нами два перечня книг, составленных Ломоносовым для выписки в Библиотеку Академии наук (второй и первый архивные списки), и два (точнее — один), выписанных им для себя.

II

В ответе Шумахера на репорт Штрубе де Пирмонта перечислялись те немецкие журналы, из которых предлагалось академикам черпать сведения о потребных им книгах. Все это были, по-видимому, издания, поступавшие в Библиотеку Академии наук, а именно: «Лейпцигские ученые ведомости» — «Leipziger gelehrte Zeitungen» (1715—1784), «Геттингенские ученые ведомости» —

«Göttingische Zeitungen von gelehrten Sachen» (1739—1752), «Гамбургские свободные рассуждения» — «Freye Urtheile und Nachrichten zum Aufnehmen der Wissenschaften und Historie überhaupt» (1744—1759), «Гамбургский корреспондент» —

«Staats- und Gelehrte Zeitung des Hamburgischen unpartheyischen Correspondenten» (1731 — 1832). Однако в настоящее время в Академической библиотеке двух последних журналов нет.

Большая часть научных журналов первой половины XVIII в., в частности «Лейпцигские ученые ведомости» и «Геттингенские ученые ведомости», не печатали статей на какие-либо научные темы.>17 Свою задачу они видели в возможно полном, скором и объективном сообщении читателям сведений о нововышедшей литературе — книжной и журнальной — по всем специальностям. Имея обширный круг сотрудников в разных городах разных стран, издатели названных журналов печатали корреспонденции-рецензии почти всегда информационного характера. В некоторых журналах в конце каждого года давалась обобщающая статья, представляющая систематизированный обзор научной деятельности в международном масштабе, с ссылками на рассмотренные-в журнале книги (ссылки на соответствующие страницы делались на полях статьи) ; >18 кроме того, прилагались реестры авторов и анонимно изданных книг. Все это очень облегчало знакомство читателей с новой литературой.

Таким образом, читатели получали обильную информацию-о нововышедших книгах по литературе и наукам на всех западноевропейских языках, включая, конечно, и международный научный язык — латынь. Иногда в журналах встречаются рецензии на одну и ту же книгу, иногда — и чаще всего — разные журналы давали отзывы о разных книгах. В итоге получалась достаточно полпая, почти исчерпывающая библиография научной литературы за ряд лет. Особо важное значение имело то, что это была не просто регистрирующая библиография, из которой читатель мог узнать только название книги, имя ее автора и ее выходные данные, а информационно-аннотированная, отчасти даже критическая, умело раскрывавшая содержание рецензируемых книг и обычно дававшая им объективную, авторитетную оценку. Все отзывы, за редчайшими исключениями, печатались анонимно, и поэтому характеристика рецензируемого издания воспринималась читателями журнала не как частное мнение того или иного сотрудника, а как взвешенное и продуманное суждение редакции


Еще от автора Павел Наумович Берков
История советского библиофильства

Берков Павел Наумович был профессором литературоведения, членом-корреспондентом Академии наук СССР и очень знающим библиофилом. «История» — третья книга, к сожалению, посмертная. В ней собраны сведения о том, как при Советской власти поднималось массовое «любительское» книголюбие, как решались проблемы первых лет нового государства, как жил книжный мир во время ВОВ и после неё. Пожалуй, и рассказ о советском библиофильстве, и справочник гос. организаций, обществ и людей.Тираж всего 11000 экз., что по советским меркам 1971 года смешно.© afelix.


Рекомендуем почитать
Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


Графомания, как она есть. Рабочая тетрадь

«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.