Литературная Газета, 6636 (№ 12/2018) - [29]

Ни один из величайших музыкантов, испивших живительной влаги у речки Теплы, не отказался от виртуального выступления в «Пуппе». Им всегда нравилась карлсбадская публика, умеющая по достоинству оценить классическую музыку и исполнительское мастерство. На протяжении трёх столетий в Карловых Варах аплодировали и Фредерику Шопену, и Ференцу Листу, и Никколо Паганини, и Давиду Ойстраху. Слушатели благодарно принимали произведения присутствовавших на вечерах авторов: Иоганна Себастьяна Баха, Людвига ван Бетховена, Дворжака, Сметаны, Арама Хачатуряна и других. За дирижёрским пультом не раз блистали отец и сын Штраусы...

Наши карловарские балы дают возможность пообщаться самым разным творческим людям. Вот поэты стоят в стороне, где «Дунайские волны» не так заглушают возвышенную беседу мастеров слова. Среди них Жуковский, Батюшков, Мицкевич, Шиллер, ну и, конечно же, Гёте, сетующий на любовную неудачу в Мариенбаде. Можно услышать, как о прогулочных маршрутах спорят Гоголь с Тургеневым, Шатобриан с Цвейгом, Гашек с Чапеком и Кафкой. Вот Владимир Набоков рассказал про какого-то своего знакомого, который жаловался, что в Карлсбаде теперь совсем не то, что раньше:

– Пьёшь воду, а рядом с тобой король Эдуард – прекрасный, видный мужчина, костюм из натурального английского сукна...

В ответ писательница Тэффи поведала историю своего персонажа:

– Я каждое лето провожу в Карлсбаде, там у нас чудесная вилла! Её так и называют – «вилла русских аристократов».

– Это кто же аристократы-то? – с деланой улыбкой спрашивают слушатели.

– Как кто? Мы, конечно: я с мужем, сестра мужа с мужем, моя сестра с мужем и мадам Булкина!

В дальнем углу русский физиолог Павлов рассказывает родоначальнику психоанализа Фрейду о влиянии углекислых ванн на условный и безусловный рефлексы. Оба в изумлении поглаживают свои бороды, взирая на неожиданно появившуюся из стены третью. При ближайшем рассмотрении оказывается, что она принадлежит Карлу Марксу. Уподобляясь вызванному им к жизни «призраку коммунизма», который никак не может угомониться и до сих пор бродит по Европе, Маркс с материальной помощью Энгельса тренируется в прохождении сквозь стену времени. Перед исчезновением Карл успевает выкрикнуть, что все люди равны перед минеральными источниками – богатый или нет, больной или не очень, каждый волен совершенно бесплатно реализовывать установку «пей – не хочу». Главное – не забывать, что всё бесплатное – враг полезного. Как бы лечебная вода нам не наделала вреда!

За поздним временем гости разъезжаются по своим столетиям. Но они не исчезают, потому что о них помнят. Трогательно, немного тщеславно карловарцы увековечили их имена в названиях улиц, домов, отелей, ресторанов, парков, дорог, троп и тропинок. Мы, отдыхающие гости курорта, проходим мимо домика Петра Первого, по улице короля Иржи к беседке Бетховена, а потом по тропе Гоголя и тропинкам Мицкевича, Тургенева и других через парк Моцарта-сына идём к выхладке Карла Четвёртого или смотровой площадке Гёте, оставляя позади милые приятные названия: турбаза «Лесное благочестие», Послеобеденная тропа или тропа Совы, а также Русалочья тропа и многие другие.

В каждый свой приезд я обязательно захожу в русскую православную церковь Святых апостолов Петра и Павла, построенную на средства верующих, спасавшихся на здешних водах. Церковь, воздвигнутая в начале ХХ века, очень хороша собой. Она нарядна, весела, элегантна. Одним словом, она прелестна. За что спасибо архитектору Видерману, использовавшему нереализованный проект академика Ухтомского. Прославленному русскому зодчему нравились московские и ярославские храмы ХVII века, что, безусловно, отразилось на облике карловарской красавицы. Между церковью и домом-теремом священника несколько лет назад установили памятник протоиерею Николаю Рыжкову работы московского скульптора Сергея Бычкова.

Николай Рыжков был настоятелем храма с 1901 по 1914 год. Когда началась Первая мировая война, он отказался служить молебен за победу австро-венгерского оружия. Власти обвинили его в шпионаже и приговорили к смертной казни. Три года он провёл в камере смертников, и только в конце войны его удалось освободить, обменяв на пленного австрийского генерала. Вернувшись в родной Петербург тяжелобольным человеком, протоиерей Николай Рыжков вскоре скончался. Глядя сегодня на благородное, мужественное и мудрое лицо запечатлённого в бронзе священнослужителя, понимаешь, что невозможно сломить дух и истинную веру русского человека, какие бы испытания ни выпадали на его долю.

С русской православной церковью в Карловых Варах мою семью связывают очень важные события: в этой церкви была крещена я сама, а несколько лет назад настоятель храма отец Николай крестил в ней нашего внука. Теперь я чувствую себя в какой-то степени родственницей и культового сооружения, и города, который оно украшает. Меня радует, что и внук полюбил это место и с нетерпением ждёт августа, спрашивая примерно раз в неделю на протяжении всего года:

– А мы поедем туда, где меня крестили?

– Обязательно поедем.

– А скоро?

– В августе.