когда ты пристыжен, простужен
и кончился твой проездной,
когда коридор межпалатный
один – от шестой до шестой –
и в небо везёт эскалатор
тебя на известный постой,
когда на пустой дебаркадер,
забытый за давностью лет,
загружен последний декабрь
и для января места нет…
И всё-таки ад этот – лучше
придуманных кем-то высот,
где главный замученный ключник
ключами глухими трясёт.
Будь горд, к тихой боли привыкнув,
садясь на продавленный стул,
что сделал от лужи прививку,
хоть моря и не потянул…
* * *
То ли тот, а
то ли – не было;
то литота,
то гипербола,
то ли веч-
ная анафора,
то ли течь
в ночи фонарная,
то ль мелька-
ет метонимия…
мотылька-
ми не томи меня.
Говорить
же вроде негде.
Как
же мне / быть? –
скажи, синекдоха!
Отнестись
к такому
с юмором:
жизнь –
смешна:
сплошной
оксюморон!..
И – с нуля
глухого разума –
пробавля-
юсь парафразами.
А в кости –
одно пожарище:
ты прости
меня, пожалуйста.
У нас не гостит тишина
Литература
/
Литература
/ Свет Новороссии
Мостовой Виктор
Теги:
Современная поэзия
ВОЙНА
1.
У нас не гостит тишина,
Живём мы под грохот орудий:
То вздрогнет от страха жена,
То жмётся к ногам моим пудель.
А осень, бомбёжки боясь,
Дрожа и сутулясь, – о Господи! –
Бредёт сквозь блокадный Донбасс,
Сквозь пепла и копоти осыпи…
2.
Всю ночь громыхали залпы
И эхом об окна бились.
Деревья под снегом зябли,
Глаза фонарей слезились.
А утром затихли обстрелы,
И люди, кто выжил и спасся,
На смерть и руины смотрели
Разгневанным взором Донбасса.
3.
Обстрелы затихнут едва ли:
Грохочет и ночью, и днём,
И слышим мы, прячась в подвале,
Как ходит земля ходуном.
И вздрагивал дом, и над всеми
Под треском бетонных плит
Повис тяжкий груз потрясений
И плачущий шёпот молитв.
* * *
И снова день лесной прогулкойначат.
Иду по тропке, в думы углубясь.
Какое всё же счастье внучку нянчить!
И только боль пронзает за Донбасс.
По небу растечётся туча-клякса,
И пустятся дождинки скоро в пляс.
И в радость внучку мне катать в коляске,
Но больно, что война пришла в Донбасс.
У внучки взгляд и нежный,
и счастливый.
О, дай ей, Бог, на мир светло смотреть!
А там, в Донбассе, выстрелы и взрывы,
И в чьи-то двери вновь стучится смерть…
* * *
Я Родину свою не предал,
Не превращал Донбасс в руины.
Не скоро я домой приеду…
Нет больше в сердце Украины.
Нас власти оградили стенкой,
Смертельное устроив шоу.
Была мне Украина ненькой,
А стала стороной чужою.
* * *
В Москве бы свой якорь бросить –
Не с видом на Кремль, не в центре,
А там, где на соснах проседь,
Где крест золотится на церкви,
Где слишком суровые зимы
Под окна сугробами лягут,
Где в летнюю пору корзины
Полны и грибов и ягод,
Где запах целебный хвои,
Где лес птичьим гвалтом трезвонит…
Остался бы жить в Подмосковье,
Да батька Донбасс не позволит.
* * *
Мы стали невозможными,
Мы слишком злыми стали –
Ограждены таможнями
И сжаты блокпостами.
Стоим средь мглистой роздыми
С холодными глазами –
Загружены погостами
И сдавлены крестами…
Мой друг Александр Кушнер
Мой друг Александр Кушнер
Литература
/
Литература
/ Юбиляция
Минин Евгений
Теги:
Александр Кушнер
Александру Семёновичу Кушнеру – 80. Замечательная дата для поэта, видевшего все этапы жизни страны и сохранившего верность поэтической музе. Он не примыкал ни к поэтическим, ни к политическим течениям, что уберегло стихи от налёта эстрадности и эпатажа, в отличие от многих поэтов его поколения. Грех произносить заезженную строчку классика «Времена не выбирают…», но что поделать… Время назначило поэту жить на этом отрезке цивилизации, описать её свет и тени и не вымазаться самому. Кушнеру это удалось.
Не жалею о том, что я жил при советской власти,
Потому что я прожил две жизни, а не одну,
И свободою тайной был счастлив, и это счастье
Не в длину простиралось, а исподволь, в глубину.
Трудно найти другого поэта, который так же дорожил бы тайной свободой, свободой мысли, которой он делился не громогласно, а с теми, кто хотел его слушать и слышать. Да, муза его негромка. Да, он не выступал на стадионах с шестидесятниками. Просто был уверен, что его поэзия всегда найдёт путь к сердцу читателей. Кушнер пишет о том, что видит и чувствует. Мне возразят, что все поэты так пишут. Но читаешь стихи поэта – и появляется ощущение интимного разговора начистоту, с глазу на глаз, он беседует с вами, делится сокровенным…
И это поддержание нужной тональности мелодики стихотворения – замечательная его особенность: несмотря на преклонный возраст, он высоко держит планку.
Поэт хочет видеть на своей ладони весь мир и этим миром поделиться со своим читателем. Он вдохновляется Венецией, любуется каналами Амстердама, а как ему мил высокогорный Иерусалим, где живёт огромное количество его друзей и поклонников!.. Конечно, он любит и Париж, и Венецию, и Рим (всё это сказано в его стихах), но больше всего любит свой родной Петербург:
Столицу Северную жаль.
Смотрю на бывшую столицу.
Как будто вынесли рояль,
Как будто вырвали страницу.
Но как идёт ему печаль,
