Литературная Газета, 6480 (№ 38/2014) - [26]

Как всегда, разнообразная программа, избранные голоса, приглашённые украсить оперы Россини и Римского-Корсакова в концертной постановке, запоминающиеся солисты и дирижёры, и прежде всего вдохновитель художественных замыслов коллектива, его руководитель и главный дирижёр народный артист России Михаил Плетнёв. Теперь, когда фестиваль позади, можно сказать: это был прекрасный подарок слушателям в начале нового музыкального сезона. Особо впечатлили два выступления коллектива - самое первое в зале Чайковского: исполнялись концерт Моцарта для фортепиано с оркестром № 8 и сочинения Роберта Шумана (увертюра к опере "Геновева" и симфония № 1 «Весенняя») и Верди-гала в завершение фестиваля с участием замечательной певицы Людмилы Монастырской.

Не частые, к сожалению, теперь появления Михаила Плетнёва за роялем – событие. Ради справедливости надо заметить, что так было всегда, ещё со студенческих его времён. Моцарт у него какой-то хрустальный, прозрачный, простодушный и трогательный. Когда-то народный артист СССР Иван Семёнович Козловский, большой поклонник Плетнёва, втолковывал мне, в чём, на его взгляд, особенность и главная привлекательность плетнёвского стиля, «нутро» его музыки. Вёл к роялю и напевал народные песни, знакомые с детства, те, что пели в родной Марьяновке. А потом строго спрашивал: ты всё понял? Он имел в виду характерное для народных переживаний состояние печали. Хорошее слово, мягкое, сострадательное. Так вот, по убеждению Ивана Семёновича Козловского, Плетнёв не просто понимает, что это такое, но и умеет нам всем объяснить. Точное наблюдение. В который уже раз чувствую это, слушая его Моцарта. В зале не вежливая тишина, как обычно, а тишина откровения, постижения истины, каких-то важных смыслов. Он никогда не стремился к нарочитым эффектам, не потакал обывательским представлениям о фортепиано, а всегда находил в сочинениях именно те такты, ради которых оно и было написано, поражая, восхищая слушателей, возвращая их к подлинным чувствам, «очеловечивая» нынешнюю жизнь каждого.

На бис пианист играл Фантазию до минор Моцарта. Редко исполняемое произведение. Мне показалось, что выбрано оно неслучайно. Что-то роднило пианиста с этими звуками. Такое поэтичное, вдохновенное размышление. Как хорош был при этом Михаил Плетнёв!

Когда-то в беседе он заметил, что ему не хватает возможностей рояля. Я вспомнил об этом во время исполнения симфонии Шумана. Композитор, кстати, высказал однажды ту же мысль: «Иной раз я хотел бы сломать фортепиано, оно слишком узко для моих мыслей». Плетнёв, слава Богу, ничего ломать не стал, а создал прекрасный оркестр. И при исполнении шумановского сочинения он звучал как единый мощный инструмент. Пианист своего добился. Полное взаимопонимание. Вдохновлённый бетховенскими симфониями, Шуберт, любитель хорошей поэзии, написал своё сочинение (первый симфонический опыт) под впечатлением поэтических строк. И Российский национальный оркестр, его дирижёр учли это обстоятельство – симфония выдалась жизнерадостной и весенней. Как и хотелось автору.

Вот так случилось: первый вечер фестиваля произвёл самое сильное впечатление. Благодаря прежде всего пианисту Плетнёву. Чем чаще он будет выступать в этом качестве со своим оркестром, тем лучше будет не только славному коллективу, но и всем нам.

А в коллективе много талантливых людей. В процессе фестиваля и его программ в этом нетрудно было убедиться.

Известна композиторская деятельность Плетнёва. На фестивале прозвучали Джаз-сюита и Концерт для альта с оркестром, посвящённый, разумеется, Юрию Башмету. Великолепно написано соло альта – азартно, страстно играл Максим Рысанов. Но мне всё время не хватало объёма оркестра. Он встраивался как-то фрагментарно, и оставалось ощущение необязательности его присутствия.

Много было оперы. «Танкредом» Россини дирижировал Альберто Дзедда, а «Майской ночью» – Михаил Плетнёв. Голоса прекрасные – Ольга Перетятько, Патрисия Бардон (Ирландия), Антонино Сирагуза, Олег Цибулько (Молдова), Александра Кадурина, Ирина Рейнард, да ещё и Дзедда – засмотришься и заслушаешься. Опера в концертном исполнении имеет много достоинств. Я вспомнил впечатления Фаины Георгиевны Раневской от детского похода в оперу: «Я холодела от ужаса, когда кого-то убивали и при этом пели. Я громко кричала и требовала, чтобы меня увезли в оперу, где не поют». Здесь не убивали, а пели великолепно. Очень хороший хор Академии хорового искусства имени В.С. Попова. Есть же всё-таки учебные заведения, где слово «академия» в названии абсолютно оправданно.

«Майская ночь» – образы и язык Николая Васильевича Гоголя. Народный артист России Борис Плотников, читавший текст, напомнил всё это. Среди очень достойных голосов мне более всего понравился Сергей Романовский с партией Левко. Отважный певец. Ведь именно эту партию в своё время исполняли Леонид Собинов и Сергей Лемешев. Романовского это обстоятельство не смущало, яркий, уверенный в себе тенор.

Случилась здесь же мировая премьера: на вечере Паганини-гала исполнялся Концерт для гитары с оркестром Н. Паганини–С. Госса (оркестровая транскрипция Большой сонаты для гитары и скрипки ля мажор, соч. 35 Стивена Госса). Солировал лауреат международных и всероссийских конкурсов исполнитель на классической гитаре Артём Дервоед. Когда он принёс на сцену с гитарой и усилитель звука – классический порядок фестиваля явно пошатнулся. Гитара с оркестром звучит, конечно, непривычно, но Артём Дервоед спокойно проигнорировал это представление и сделал всё, чтобы достоинства его инструмента были продемонстрированы лучшим образом. Ему это удалось.