Литературная Газета, 6480 (№ 38/2014) - [28]

– Начав с верноподданнических заявлений, год спустя либералы создали так называемый Прогрессивный блок и перешли в оппозицию царскому режиму, а в феврале 1917 года добились свержения Николая II. Правилен ли вывод, что либералы эволюционировали от оппозиции режиму к оппозиции стране?

– Да, внешняя канва событий позволяет сделать подобный вывод. Но для любого историка важны не только внешняя фабула, но и внутренняя сторона, содержание, сущность того или иного процесса, понимание которого практически никогда не укладывается в простые линейные схемы.

Вы употребили очень точное сочетание: «либералы эволюционировали от оппозиции режиму к оппозиции стране». Но что стояло за этой эволюцией? Здесь и неудовлетворённость действиями правительства, и собственные амбиции, подкреплённые руководством различными общественными организациями и объединениями, начиная от земских и городских учреждений до военно-промышленных комитетов и многочисленных кооперативов. Примечательно, что практически все возникшие за годы войны общественные или, как бы сегодня сказали, «неправительственные» организации финансировались в том числе за счёт казны. Но при этом либеральная и демократическая общественность настаивала на том, что именно она, а не государство организует сопротивление.

Значительную, если не определяющую роль в этой сложной эволюции и переходу к фактической борьбе с собственным государством сыграли ценностные установки наших либералов. Можно согласиться с теми историками, кто считает, что за всеми колебаниями и поворотами в политическом курсе кадетов и других оппозиционеров стояли в конечном итоге изменения на ментальном уровне. Таким образом, ответы на эти сложные вопросы нужно искать не только в сфере политической или социально-экономической, но прежде всего в области социальной психологии, коль скоро мы разделяем точку зрения современных исследователей, что именно кризис власти, шире – всей российской политической элиты, включая и лидеров оппозиции, определил неизбежность революционного потрясения.

Конечно, в эти год-два с начала войны вместился не только собственно момент перехода либералов от оппозиции к борьбе с монархической властью. В более широком контексте подтвердился тезис, что либерально-демократический проект всегда в истории страны был направлен против самого главного, на чём стоит Россия, – идеи державной власти. Какой, со всеми её недостатками, но и огромным потенциалом, была традиционная российская монархическая государственность, действительно суверенная и независимая в своей основе. Она была разрушена, в том числе в результате безответственных и недальновидных действий радикальных либералов в феврале 1917 года.

– Готовя захват власти, да ещё в условиях войны, либералы не могли не сочетать легальную и нелегальную деятельность. Попадала ли нелегальная деятельность в поле зрения российских спецслужб?

– Для меня это очень важный и одновременно сложный вопрос. Почти двадцать лет назад, работая в архивах Москвы, я нашёл, а позднее и опубликовал очень интересный и показательный документ. Это доклад начальника московской охранки, полковника Мартынова московскому градоначальнику от 30 апреля 1916 года. В нём на основе агентурных донесений даётся подробная информация о собрании группы видных московских кадетов, состоявшемся 27 апреля 1916 года на квартире князя Павла Долгорукова...

Показателен этот документ с многих сторон. Прежде всего он свидетельствует о том, что спецслужбы были прекрасно осведомлены не только о «беседах за чашкой чая» наших либералов, но и о реальных планах и не столь уж безобидных действиях родовитых оппозиционеров. И здесь напрашивается несколько выводов. Прежде всего мы можем констатировать явное отсутствие воли и желания со стороны власти призвать противников режима к ответственности. Другой вывод: действия противников режима и бездействие царской бюрократии фактически смыкались, что в конце концов и привело к роковому февралю 1917 года.

Первое Временное правительство под председательством князя Г. Львова. Петроград. Март 1917.

– В разгар войны в апреле–июне 1916 года парламентская делегация России побывала в союзных государствах. Милюкова встречали на самом высоком уровне. Он имел беседы с президентом Франции Раймоном Пуанкаре, французским премьер-министром Аристидом Брианом, британским премьер-министром Оксфортом Асквитом, королями Англии, Швеции и Норвегии, политиками, военными, банкирами, промышленниками... Чем можно объяснить столь пристальное внимание Запада к либеральной оппозиции? Не было ли это шагом в подготовке Лондоном и Парижем государственного переворота в России?

– Сегодня уже нет секрета в том, что союзники России по Антанте активно поддерживали либеральную оппозицию в их планах противостояния с царём и официальной властью. Причём как в центре, так и на периферии империи, где англичане и французы поощряли сепаратизм национальных окраин. Особенно заметной эта поддержка стала после отставки в августе 1916 года с поста министра иностранных дел Сергея Сазонова и назначения на эту должность Бориса Штюрмера. С этого времени, заподозрив правительство в прогерманских симпатиях и разочаровавшись в его способности справиться с надвигающимся кризисом, послы союзных держав стали расширять контакты с оппозицией. Но в подобном отношении Запада к России в прошлом и в настоящем нет ничего удивительного.