Литературная Газета, 6356 (№ 05/2012) - [25]

Короче, "Таис" в концертной версии - удача театра. А исполнительница заглавной роли Соня Йончева невероятно красива! Да, наши нашлись бы не хуже, но здесь та же "лингвистическая симпатия", что и в случае англичанина-дирижёра. Болгарская дива напомнила тем, кто знал, но забыл, что у русских и болгар - единый богослужебный язык, что мы - православные, что наша ойкумена не менее значима, нежели католическая.

Ко временам неразделённой Церкви относит нас опера Верди про ломбардцев. С виду она про любовь, измены, убийства, в общем, мелодрама дурного вкуса. Но! Снисходительно к её содержанию отнесётся лишь тот, кто никогда не переживал неудачу Крестовых походов как личную трагедию, а религиозное ренегатство считает допустимой практикой. Опять страсти, опять метания! Да, можно было бы не счесть оперу достойной "Крещенской недели", когда бы не её музыкальность, когда бы не удивительная возможность блеснуть в роли Джизельды, партии невероятно напряжённой, большой и сложной, бесконечно почитаемой нами Татьяне Печниковой.

Исполнение обеих опер стало событием на московской сцене, но.

Центром "Крещенской недели" всё же нужно считать кантату "Христос". Которая, если употребить простые слова, есть музыкальное Евангелие, краткое жизнеописание Христа в словах и пространное, достигающее при этом невероятных чувственных глубин в музыке.

Музыка Респиги более всего торжественна.

Она не сентиментально-трагична, когда речь идёт о предательстве и страстях.

Она не крикливо-демонстрационна, когда речь идёт о Воскресении.

Она - тоже тот "царский путь" светской музыки в духовной сфере, о котором мы говорили вначале. В этом смысле соразмерность эмоциональных частей кантаты, соразмерность вызываемого ею священного безмолвия Тайнам Распятия и Воскресения оказывается как нельзя более соответствующей всему строю "Крещенской недели".

Нам дали вспомнить всё. Самое главное в нашей личной жизни, в жизни нашего народа, в жизни самой белой цивилизации.

Мы пережили основные пункты нашей Священной истории, нашей истории светской. Мы стремились захватить Иерусалим вместе с ломбардцами, не замечая, что он под боком, а Эдемский сад - в душе, когда звучит музыка.

Ну не Небесный ли Иерусалим этот сад Эрмитаж в Крещение?

Евгений МАЛИКОВ

Вперёд, в историю!

Вперёд, в историю!

КИНОМЕХАНИКА

Фестиваль архивного кино в Белых Столбах прошёл в 16-й раз

История давно уже стала полем битвы за современность. Наверное, объективный взгляд на прошлое невозможен - хотя бы потому, что мы ищем в былом ответы на сегодняшние вопросы. Тем не менее диалог с историей помогает добиться "стереоскопичности" зрения при взгляде на проблемы нынешнего дня. С этой точки зрения фестиваль "Белые Столбы-2012" представил одну из самых актуальных фестивальных программ, откликающуюся практически на все топовые темы, будь то Арабская весна 2011 года или развитие 3D-технологий, кризис отечественного кино или идеологические манипуляции массами.

"Садко" в Голливуде

К примеру, один из самых эффектных сюжетов фестиваля был посвящён диалогу Голливуда и отечественного кино. Эка невидаль, скажете вы! Наше кино, похоже, старается бежать за Голливудом, как когда-то лирический герой Есенина, задрав штаны, устремлялся за комсомолом. Но на фестивале был представлен сюжет, можно сказать, противоположный. О том, как российское сказочное фэнтези превратилось в очень успешный голливудский проект продюсера Роджера Кормана. Речь идёт о двух фильмах Александра Птушко - "Садко" (1952) и "Сампо" (совет[?]ско-финская копродукция 1958 года). В основе обеих картин - народный эпос: в первом случае - новгородская былина, во втором - карело-финский эпос "Калевала". Корману понравились спец[?]эффекты. И понятно, почему. Даже сегодня пение гусляра Садко в подводном царстве, морской царь, небрежно стукающий по носу подплывающего к нему сома, плящущие рыбы и осьминоги производят впечатление. А в 1952 году этот эпизод смотрелся, наверное, так же, как оперное пение инопланетянки в "Пятом элементе" Бессона. Неудивительно, что фильм только в СССР посмотрели 27 миллионов (!) зрителей. Не говоря уж о том, что на Венецианском кинофестивале "Садко" завоевал "Серебряного льва". Тогда, как видите, не стоял вопрос о конфликте между фестивальным кино и зрительским. Но интрига не только в том, что мы в 1952 году по спецэффектам оказались впереди планеты всей. А ещё и в том, что переозвучание и подготовка американской версии фильма были чуть ли не первой режиссёрской работой Фрэнсиса Форда Копполы.

Копполе тогда было 23 года, и он пахал у Кормана за 90 долларов в неделю мастером на все руки: сценаристом, звукорежиссёром, режиссёром монтажа и проч. Иначе говоря, речь идёт ни много ни мало как о "встрече" (заочной, разумеется) Копполы и Птушко! Судя по показанным в Белых Столбах фрагментам фильмов, Коппола обошёлся с "Садко" более гуманно, чем с "Сампо". Финский эпос о поисках людьми солнца с трагическим эпизодом гибели юного героя Коппола переделывает в историю о герое-победителе. В "Садко" же он заменил русскую песню английской и подсократил картину минут на 10. Но самое смешное то, что эпос северных народов он превратил в новеллы знойного юга, а Садко - в Синдбада-морехода. И действительно, для массового зрителя в Америке что новгородский купец, что индийский или арабский - одинаковая экзотика. Так что бродячий сказочный сюжет продолжил свои странствия ещё и в кино.