Литературная Газета 6349 (№ 48 2011) - [10]

Беседую в Туле с руководительницей местной сбытовой структуры нашей компании. "Трудно, - говорит, - стало привлекать людей для работы". "А что, открылись новые предприятия, появляются рабочие места?" - интересуюсь я. "Да нет, какие там предприятия! Всё только закрывается. Просто люди приспособились". Это очень нашенское слово и стоящее за ним понятие - "приспособились". Научились жить на низких оборотах: мало зарабатывать и мало тратить. Впали в своего рода экономический анабиоз, вроде ежей и ужей.

У них нет работы? Да вот же она - приличная работа, к тому же на себя, возможности заработка не ограничены. Можно заработать много, такие люди есть, можно с ними познакомиться, поговорить, спросить о секретах их успеха. Ну и? А ничего. Массово народ ни к какому успеху не рвётся. Наши люди легко ловятся на приманку быстрого лёгкого заработка, но самостоятельная, длительная, напряжённая работа никого не пленяет. Нудьга какая-то, мы уж так как-нибудь. Вот, кстати, МММ возродилось - будем инвесторами.

ТЕРПЕТЬ ИЛИ СУЕТИТЬСЯ?

Да, народ наш готов "претерпеть" - в щедринском смысле слова (помните, Щедрин считал главным качеством глуповцев "готовность претерпеть"). У нас многие готовы жить в отвратительных бытовых условиях, десятилетиями без ремонта, но самостоятельно пошевелиться - это большая редкость. На работу приходится выгонять пинками. И я намеренно говорю о работе на себя, где человек вроде бы заинтересован больше работать и больше получать. Собственный внутренний трудовой движок у наших людей очень слабый. Не у всех, не у всех! Но в массе - слабый.

У нашей семьи есть агробизнес в Ростовской области. Там - поле непаханое (иногда в самом прямом, нефигуральном смысле). Многое можно сделать, просто руки не доходят. За всё можно взяться: и за скотоводство, и за птицеводство, да мало ли за что. Мы готовы рассмотреть любые предложения на самых разных условиях, но суть такая: мы вкладываем деньги, наш партнёр - свой труд, а доход делим по договорённости. Это труд на себя - свободный, инициативный, капиталистический - в хорошем смысле слова. Вы думаете, выстроилась очередь? Правильно думаете: не выстроилась. Но вот нашёлся один молодой человек, очень желающий заработать, и мы вместе создали внешнеторговую организацию для отправки зерна за границу. Собираем зерно у окрестных хозяйств, для которых всякая заграница - как контакт с инопланетянами, и отправляем понемногу. Создали лабораторию для анализа зерна, стараемся держать руку на пульсе зернового рынка. И всё это благодаря одному человеку, который просто захотел - и сделал. И это настолько редко, что хочется утирать слёзы умиления и говорить школьные банальности вроде: "Воля и труд человека дивные дивы творят". И ведь и впрямь творят[?] Но таких людей очень немного.

Именно по этой причине, вероятно, капитализм у нас никогда не удавался. Все наши модернизации - хоть при Петре, хоть при красном монархе Сталине - происходили сверху. Попросту говоря, из-под палки - вы уж извините за неполиткорректное высказывание.

Тургенев в повести "Дым" сказал: "Русские богаты терпением страдательным, а европейцы терпением деятельным". Сказано просто и верно. Прожив полжизни в Европе, он мог сравнивать. Толковая, длительная, планомерная работа - это не наше. Исступлённо вкалывать в течение небольшого срока - это да, это можно. Но толково, планомерно и повседневно, да ещё с высоким качеством - это увольте.

Обзвоните по справочнику разные конторы в 9 утра: многих вы там найдёте на рабочем месте? У нас настолько привыкли начинать рабочий день ближе к обеду, что мне иногда звонят люди между десятью и одиннадцатью и извиняются, что слишком рано беспокоят; такие у нас "обычаи делового оборота". Январско-майские каникулы у нас не меньше недели - это как отдай, а то и поболее. Многие, впрочем, утверждают, что работают до ночи. А зачем? Вечером ничего разумного всё равно сделать нельзя.

Большевики, пришедшие когда-то к власти, ощущали это дело как проблему. Недаром были всякие драконовские законы вроде уголовной ответственности за двадцатиминутное опоздание на работу или за т.н. тунеядство. Сегодня не смей никого тронуть - заклюют. Тунеядство и безделье - неотъемлемое право человека. Хотя когда-то закон о тунеядстве принёс колоссальную пользу: Бродскому создал имя, а мириадам безвестных помог не упасть на дно. Но, разумеется, закон о тунеядстве, вернее об обязательности труда, должен быть обеспечен широким развёртыванием социальных работ. А сегодня винтики государственной машины нацелены на распил и ничего масштабного организовать не в силах.

Разговоры о труде вызывают у моих собеседников неизменное раздражение и желание спорить. "Когда надо - русские люди трудятся. Ещё как!" А когда надо? Вообще-то всегда надо. Вот с этим некоторый затык у нас на Руси.

Было это неслучайно. Извест[?]но: у кого что болит, тот про то и говорит. Труд был всегда темой болезненной. Потому и говорили о нём много. Известный философ И. Ильин даже выразился патетически: "Спасение России в качестве труда". Я не люблю патетики, но мысль верная.