Литературная Газета 6316 (№ 12 2011) - [51]

В Кирове хочешь – не хочешь надо ежегодно выпускать по семь-восемь премьер, из них как минимум четыре ему самому. И это – не просто отдельные названия, а репертуар, репертуарный театр, который не заменить отдельными спектаклями – теперь чаще они называются «проект», – сделанными приезжими режиссёрами-разовиками. А Степанцев работает здесь всю жизнь, создаёт репертуар, собирает, растит труппу.

Спрашиваю, не опустошает ли его этот неостановимый конвейер?

– Опустошает, – говорит.

– А чем же, – интересуюсь, – восстанавливаешься?

– Опять же работой. Я – реальный человек. И привык выбирать не из того, что мне хотелось бы, а из того, что есть. Так, родившись в роддоме Грауэрмана, в своё время я выбрал не столицу, а провинцию. При всех советских несвободах мне здесь было свободнее, счастливее. А дальше… – несу свой крест и верую. Помнишь, у Фадеева в советском, опять-таки, «Разгроме» герой говорит: «Надо жить и выполнять свои обязанности».

Как-то так произошло за последние десятилетия, что профессия художественного руководителя в театре стала редкой, уникальной, лишь половина всех российских театров сейчас ими обеспечена. Утвердившийся нынче слоган «директорский театр» стал не просто фигурой речи, а отразил случившиеся существенные перемены. Необходимость зарабатывать деньги любой ценой сделала директора, менеджера, интенданта первым человеком на театре. И у многих из них, видимо, не хватило ума, способности просчитать на несколько шагов вперёд, чтобы сберечь рядом с собой самую главную фигуру театра, без которой творческая жизнь театра немыслима, – режиссёра, режиссёра-руководителя. Я помню, как тридцать лет назад мне довелось участвовать в широком общественном обсуждении, которое завершилось тем, что худрукам было дано право возглавлять театр. Тогда была введена новая форма управления театром, новая модель – художественный руководитель и при нём директор-распорядитель. А нынешнее развитие театра обернулось тем, что вот я уже знаю несколько городов, где в штатном расписании появилась «ублюдочная» должность «заместителя директора по творческим вопросам», то есть художник оказался лишь заместителем и подчинённым всевластного интенданта с окладом на 20% меньше директорского. Очевидное общее снижение творческого уровня многих сегодняшних сцен я склонна связывать именно с этим господством директорского театра. Но он и сам по себе, как очевидно ложное направление развития, стал трещать по всем швам. Недаром только в этом сезоне, чуть не одновременно, произошли громкие освобождения и отставки: Владимира Макарова в Брянске, Владимира Коревицкого в Тюмени, Владимира Досаева в Магнитогорске… Из Ярославского Волковского назначенный туда, как «надежда и опора», Борис Мездрич вернулся в Новосибирск. А ведь это всё лидеры отечественного директорского театра, те, кому рядом не нужны были сильные художественные личности.

В самых разных театрах как капитальный ремонт – так растрата, а то и судебный процесс. Как фестиваль, то – нецелевые расходы. В театрах вовсю пошли дискотеки, VIP-вечеринки, чужие антрепризы стали вытеснять собственный репертуар, аренда выгоднее творчества. В Рязани выпускали спектакль «Бешеные деньги» без прогонов: сцена была плотно занята. Из Новгорода звонок. Народные артисты услышали от директора: «Вы же муж с женой… Репетируйте дома».

Я думаю, что всё это не случайность, а разрушительные последствия модели «директорского» театра – того самого, который в последние десятилетия «управился» с режиссурой. Теперь нынешние молодые режиссёры, естественно, не хотят взваливать на себя бремя руководства театром, разовый спектакль делать гораздо спокойнее, и заработать можно гораздо больше, и ответственность на себя за творческое состояние театра в целом режиссура сегодня брать не хочет. Что неудивительно в непростых условиях рыночного существования. В Кирове за последние десять лет сменилось пять директоров. А ещё без счёта – руководителей Департамента культуры. И каждый из них норовил руководить художественным руководителем. И это ведь отнюдь не только кировская ситуация. Во многих театрах идёт нынче война «четвёртого этажа», где обычно располагается контора – администраторы и бухгалтерия, со вторым и третьим, где – сцена, гримёрные, творческие цеха.

Примат кассы над творчеством дорого стоит театру. В Кирове снова новый директор – Ирина Анатольевна Шубина, филолог и юрист по двум своим образованиям, которая правильно думает, что главное в театре – это творчество и творческие люди, а весь остальной театр должен создавать им необходимые условия для работы, но как это будет на практике, в ежедневных взаимоотношениях, в будничной работе, пока, конечно, непонятно. Ну, мыслимое ли дело, что зарплата молодых артистов, пришедших в театр, состоит из исходных 4200 рублей, в результате с надбавками 5800, из которых 2400 они платят из своих же денег за общежитие?! В обществе как-то не принято, считается неинтеллигентным говорить о зарплатах и считать чужие заработки, но коль мы хотим порядка в театре, об этом приходится говорить открыто и жёстко. Что не может артист, творец, художник жить и работать на эту нищую зарплату, тогда как «четвёртый этаж», администратор, получает как минимум в пять раз больше. Неправильно это, несправедливо. Я вынуждена говорить о театральных деньгах, коль на все постановки в год им выделяется 850 тысяч. Легко разделить на восемь и увидеть, сколько получается на каждую постановку. А многим театрам теперь вовсе не дают постановочных средств. Ну не могут артисты на сцене быть одеты хуже, чем зрители. В Кировском театре нет прожекторов, проекторов из необходимого электрооборудования, не хватает микрофонов. А главные постановочные материалы при высоком уровне сегодняшней сценографии – это фанера и тряпки.