Литература с Дмитрием Быковым - [6]

Не хочу нисколько возвышать Туве над Астрид, потому что они обе одинаково дороги сердцу любого скандинавского и не только скандинавского ребенка. Но Туве гораздо решительней, потому что максимум того, что могут позволить себе дети у Астрид, например, в «Пеппи Длинныйчулок», это хватать руками оладьи со сковороды. «Можно ли есть руками? Лично я предпочитаю есть ртом», – говорит Пеппи. Но вот выкинуть сковороду и кастрюлю и отказаться от тухлой желтой шелковой палатки – вот это радикальность Туве Янссон, для которой мир в любой момент может рухнуть и останется цел ровно потому, что мы умеем от очень многого отказываться.

«Филифьонка в ожидании катастрофы» – наверное, лучший детский рассказ, который я знаю. Что такое Филифьонка? Понятно, что все, кроме муми-семейства, которое основа мира, все остальные человеческие типажи у Туве Яссон – это разные модели одиночества.

Например, Мюмла – это абсолютно довольное существо, существо, которое из всего делает счастье, и, наверное, надо было бы это одобрить но это счастье замешано на таком самодовольстве, на таком богатстве примитивных физических ощущений, что как бы Мюмла, она и есть Мюмла. Она очень точно называется. Это одиночество, но одиночество, которое не понимает этого. Она вполне счастливый человек, у нее все в большом порядке.

Хемуль – существо, которое всех учит жить. Потому что само оно жить абсолютно не умеет. Вспомните описание, когда Хемуль просыпается. Сначала он решил почувствовать себя добрым и сильным Хемулем, которого любят все. У него ничего не получилось. Тогда он прижал колени к подбородку и представил себя бесконечно маленьким Хемулем, которого никто не любит, и тоже у него ничего не получилось. И тогда он с тоской приблизился к краю кровати, где простыня чуть похолоднее, немного успокоился, встал и начал отдавать всем не нужные распоряжения.

Еще один вариант, Ондатр. Тот самый Ондатр, который сел в торт. Помните: «Дяденька, не могли бы вы подвинуться?» – «Зачем? – спросил Ондатр задумчиво. – Я сижу себе и сижу» – «Дело в том, что вы сидите на нашем торте». Ондатр, который появляется в Муми-доле, потому что вода размыла его норку, как предвестник страшных событий. Он всегда читает только одну книгу – «О тщете всего сущего», Волшебник, перепутав, дарит ему книгу «О пользе всего сущего», чем Ондатр страшно разочарован. Это тоже такой момент одиночества, бесконечно одинокий человек, отринутый миром.

И конечно, там есть Филифьонка. Это существо, которое больше всего на свете ценит две вещи. Во-первых, личное пространство. Как всегда бывает у людей болезненно чувствительных, она хочет, чтобы все оставили ее в покое. И второе – Филифьонка очень ценит стабильность. И «Филифьонка в ожидании катастрофы» содержит отличный рецепт: выйти буре навстречу – потому что тогда больше можно ничего не бояться. Это терапия, которая излечивает.

Строго говоря, у Туве Янссон всегда одна мораль, и она очень проста: если тебя что-то пугает, пойди этому чему-то навстречу. И оно тебе обрадуется и для тебя станцует. Конечно, когда человек читает «В конце ноября» – а это очень страшная история, – он понимает, что здесь есть определенная сюжетная натяжка. То, что Муми-тролль выходит к Морре и устанавливает с ней доброжелательные отношения, это, конечно, неправильно. Во всякой сказке должен быть центр зла. Но мы узнаем, что Морра просто очень одинока, и поэтому ей так плохо. И она не воет, помните, в мемуарах Муми-папы мы все время слышим вой Морры, а так поет. Это ее способ выражать радостные чувства. Когда Муми-тролль, кстати, ни один из его родителей этого не заметил, устанавливает с Моррой добрососедские отношения, он сначала приносит ей свет, ведь она всегда гасит свет, потому что любит его. И умудряется сделать так, что Морра при его появлении даже не замечает, что он пришел без керосиновой лампы. Она так радуется Муми-троллю, что начинает плясать на одной ноге и радостно выть. И ее тяжелая склизкая оболочка развевается вокруг нее, как юбка. Конечно, это очень сильная натяжка. Но в этом вся Туве Янссон: если перед тобой ужас, шагни этому ужасу навстречу, и он для тебя споет и спляшет. Это такая скандинавская мужественная модель отношения к миру.

Туве Янссон пишет так, что оценить ее может только ребенок, взрослый пройдет мимо этого стилистического чуда, а мы, благодаря ей, вечные дети до сих пор этому радуемся.

С Филифьонкой все время происходят вещи, которые влияют на ее внутренний мир. В начале «В конце ноября» она наводит порядок у себя в доме и решает вымыть крышу. Конечно же, после того, как она эту крышу вымыла, она на ней поскользнулась, лапами кое-как уперлась в желоб водостока, удержалась, но попасть после этого в родное окно уютного домика она никак не может. И помочь ей никто не может. Дело в том, что Филифьонка благополучно избавилась от многочисленных родственников и докучных друзей. И поэтому могла сколько душе угодно наводить у себя дома порядок, бояться катастрофы и падать с крыши, если так случалось.

Но Филифьонке даровано спасение. В ее мире, полном зла, враждебности и опасности, когда она чудом юркнет к себе обратно в окно,