Лита - [6]
У меня зуд в руках. Я готов задушить ее.
Она появляется в обтягивающем ситцевом платье, блестящем, как шелк. Все оборачиваются, она считается красивой на курсе. Вернее, необычной, экзотичной, пленяющей — не могу найти слова, — с классической фигурой, выточенными бедрами и зовущей формой ног. Я вздрогнул. Голыми ногами… Их раздвигали. Когда вставляли…
Я дернулся и попытался вышибить секачом эти мысли из головы. Я обжигаю ее взглядом. Она не поворачивается, сидит, глядя на лектора. Головка змеи на лебединой шее. Волосы уложены волосок к волоску. Лита делает полуповорот головой и замирает, не решаясь встретиться с моим ненавидящим взглядом. Я сижу выше и по диагонали испепеляю пространство. Так солгать! Я забываюсь в своем взгляде, он утыкается ей в щеку, профиль, лицо. Она не смеет повернуться и отворачивает голову в другую сторону. Я вижу ее затылок, волосы, вздернутые наверх, стан шеи, внизу которого лежит шелк платья. Ситец касается ее кожи, которую сгребали, мяли, лапали, сжимали, раздвигали, вставляли… Я наливаюсь дрожью. Они лезут, эти мысли, лезут. Не могу их остановить, ни убить, ни задушить, ни прогнать, ни испепелить. Голова начинает опять раскалываться. Кажется, я сейчас… Звенит звонок. Я выскакиваю на улицу, мне нужен воздух. Тихая, как переулок, улица. Сзади слышу шаги. Не поворачиваюсь, мало ли кто.
— Алеша… — она уже рядом. Я ускоряю шаги. — Я… я очень виновата, я все объясню.
Я желал, не делая этого. Я задыхался от…
— Можно… мы где-нибудь сядем? Я не могу на бегу. — Звук ее каблуков едва поспевает. Эти же босоножки… А что делать, если… Она хочет быть модной.
Заброшенный сад-парк клинической больницы, одинокая лавка, покуроченная временем, ни души.
Она садится на лавку, задирается платье, обнажая ноги. Колени сжаты вместе. Ах, эти колени, какие чувства они во мне возбуждали… Как тетива, кожа. Все высочайшего качества. И все это — испорчено, изгажено, испачкано, заражено. Господи, заражено! Из-за глупости. Глупости ли…
Она поднимает лицо и смотрит:
— Мне страшно твоих глаз… Я знаю, мне нет прощения. Я одна… во всем виновата.
— Это наш последний разговор. Правду, одну только правду. Хочу знать я! — Голос обрывается в крике.
Она не испугалась, только как-то надорвано взглянула. И пошла навстречу…
— Одну… правду… Алешенька… Спрашивай, спрашивай, я все отвечу!
— С начала, мы все пройдем с начала, по штрихам, по деталям. Не упустим ни одной штришинки. Ни одной детали, чтобы тебе было понятно, кто ты такая.
— Ни одной деталинки…
— Ты меня передразниваешь?!
— Что ты, Алешенька, упаси господи. Я все скажу, как ты пожелаешь. Все!
Я отвел взгляд от ее груди. Притягивающе обернутой ситцем. Ее грудь вызывала у меня… Несколько дней назад она была нетронутой, ладной, высокой, упругой, не лапаной, выскакивающей из лифчика, как…
Я крутанул головой:
— Значит, тебя обокрали? Ложь первая! Ты солгала!
— Да, я солгала. Я не знала, как сказать: ну что же я могла сказать… Я боялась… сделать тебе больно.
— О чем я тебя просил? О чем я тебя предупреждал?
— Чтобы я всегда говорила правду. Одну только правду.
— Ты это сделала? Нет!
— Я буду говорить, я буду говорить одну только правду. Но… ты простишь меня, простишь?!
Она захватывает мой взгляд, всматриваясь в глаза.
— Простить — за что? Что ты себе переломала всю жизнь?.. Что ты на пятый день, как стала женщиной, на пятый… — вскричал в гневе мой голос.
Она схватила мои руки:
— Я знаю, Алешенька, я знаю. Я такая дура. Только не переживай так, только ты не переживай так. Я не могу видеть твое лицо таким. Я не верю, что я это сделала, это страшная бессмыслица.
— Почему ты оказалась в чужой машине?!
— Я устала. Это было такси, они сказали, что подвезут к стоянке…
— И как тебя подвезли?.. Ты довольна?! Конечно, тебе же всем нужно было показать свои ноги. Новую замшевую юбку.
— Меня никто не интересует. Я хотела нравиться только тебе.
— Почему же ты поехала в ресторан?! С неизвестными, первыми встречными мужиками!
— Я виновата. Мне нет оправдания… Никакого.
Я тяжело вздохнул:
— И что же ты делала в ресторане?
— Я выпила водки. Первый раз… Хотя я клялась себе: что все в первый раз буду делать с тобой… Только с тобой… Ну не смотри так, Алешенька, не смотри. Ударь меня… если хочешь! Ударь! Пусть тебе станет легче. За что же ты мучаешься? Господи, как я виновата перед тобой.
В глазах ее стоят слезы. Глаза ее красиво накрашены. Ни я, ни тушь еще не сдались ее слезам.
— Сколько ты выпила?
— Они мне подливали, говорили, в честь Дня Победы.
— Я не спрашиваю, что они делали! Я спрашиваю, сколько?!
— Несколько рюмок, — испуганно ответила она.
— А ты не знаешь, что бывает потом, когда тебя спаивают?!
— Я не волновалась, так как собиралась домой.
— Домой? Как же ты оказалась на Мосфильме?
— Я… опьянела и очень-очень захотела увидеть тебя.
— Значит, ты выпила, подзакусила и решила поехать ко мне — доразвлечься.
— Я соскучилась…
— Как ты очутилась в чужой квартире? Как?!
Она вздрогнула от моего вскрика.
— Они…
— Опять это слово «они»?
— Хорошо, я не буду говорить это слово.
— А ты не побоялась? Идти…
— Казались вежливыми и воспитанными. Там были их девушки, я уверена была…
Александр, молодой писатель-эмигрант из России, устраивается шофером в семью американского миллионера — возить дочь хозяина, шестнадцатилетнюю Юджинию. Между молодыми людьми возникает чувство, и вопреки воле отца Юджиния выходит замуж за Александра. Но даже неожиданно обретенные богатство и высокое положение в обществе для Александра ничего не значат по сравнению с юной Юджинией и ее любовью...
Роман, написанный увлекательно и с необычайным юмором, знакомит читателя со студенческой жизнью 70-х годов...
В книгу известного писателя, покинувшего СССР в середине 70-х годов, живущего и работающего в Нью-Йорке, вошли роман «Актриса» и рассказы.«Актриса» — история страстной любви американского писателя и русской актрисы. Словно бабочки, порхают они по миру, пытаясь постигнуть смысл своих противоречивых взаимоотношений.Роман написан в резкой реалистической манере. Публикуется в авторской редакции.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Роман "Мемуары сластолюбца", впервые переведенный на русский язык, вполне можно назвать руководством по технике соблазнения, изящной, остроумной квинтэссенцией порока.
Эта небольшая повесть, действие которой происходит в Париже 20-х годов нашего века, пользуется необычайной популярностью в самых разных странах, от Америки до Японии. Все персонажи книги — неугомонные и неутомимые поклонники Венеры. Писательница, со свойственным ей юмором и знанием человеческой природы, рассказывает о головокружительных и захватывающих эротических приключениях главного героя повести Армана.
Получивший скандальную известность и мировую славу роман английского писателя Джона Клеланда (1709 – 1789) «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех» почти два с половиной века называют энциклопедией проституции и сексуальных упражнений. Однако прежде всего это талантливое и высокохудожественное повествование о жизни и любви…
Шумный скандал не только в литературных, но и в дипломатических кругах вызвало появление эротического романа «Эммануэль». А на его автора свалилась неожиданная слава.Оказалось, что под псевдонимом Эммануэль Арсан скрывается жена сотрудника французского посольства в Таиланде Луи-Жака Ролле, который был тут же отозван из Бангкока и отстранен от дипломатической службы. Крах карьеры мужа-дипломата, однако, лишь упрочил литературный успех дотоле неизвестного автора, чья книга мгновенно стала бестселлером.Любовные приключения молодой француженки в Бангкоке, составляющие сюжетную канву романа, пожалуй, превосходят по своей экзотичности все, что мы читали до сих пор…Поставленный по книге одноименный фильм с кинозвездой Сильвией Кристель в главной роли сегодня, как и роман «Эммануэль», известен во всем мире.