Лисьи Чары - [9]

Город уже спал, окна были погашены, и только огни уличных фонарей разгоняли сухой и душный мрак августовской ночи. От пекарни уже тянуло опарой, из которой спустя несколько часов будет испечен хлеб, но печи пока что не дымили. Пан зашла во двор постоялого двора «Золотой фазан», открыла рот, чтобы кликнуть конюха, и застыла. Из открытой двери тянуло очень сильным и весьма своеобразным заклинанием.

- Канзара?.. – ошарашено пробормотала Пан и тут же поняла, что ошиблась.

Привязав поводья к коновязи под навесом шагах в трех от двери, шутовка шагнула через порог, накрыв ладонью гильдейский знак. По общей зале постоялого двора гулял черный смерч, без труда поднимая тяжелые столы из гладких дубовых досок, но не задевающий перепуганных посетителей. В самом центре вихря, спина к спине, стояли два мага, выставив вперед руки с перстнями. В приглушенном гомоне Пан различила обвинения в адрес магов, хотя точно могла сказать, что те не способны поднять такой переполох. По крайней мере за блекло-рыжего факельщика она могла ручаться.

- Ну, папа! – шепнула Пан. – Ну, влип!

Достав из поясной сумки длинную шелковую ленту, шутовка завязала глаза и храбро шагнула навстречу вихрю. Спустя несколько шагов, она ощутила слабое сопротивление воздуха, который хотел утянуть ее в сердце смерча, но просто не обратила на это внимание. Вихрь улегся, но стука столов об пол не последовало.

- Иллюзия! – шепнули в толпе.

Пан криво усмехнулась и стянула повязку с глаз сначала на подбородок, потом на шею. Отец и его черный приятель застыли, ошалелые, и с недоумением разглядывали нетронутую залу. Еда на их столе была совершенно нормальной, а на лавке удобно устроилась пышнотелая рыжая девица, разглаживающая скатерть и поводящая носом.

- Эй, парень! Еще жаркого, только, проследите, чтобы там жира не было! – крикнула она и принялась деловито скручивать свою ленту.

Рискл и Герн одновременно двинулись к столу и в результате едва не столкнулись в узком проходе.

- Что ты здесь делаешь? – резко спросил огненный.

Пан подняла голову, моргнула нарочито медленно и улыбнулась.

- А ты? Костверк немного не в той стороне.

- Мы первые спросили, - встрял в разговор Рискл. Он уже успел оправиться от удивления, взял вилку и принялся за совершенно обыкновенное жаркое, безо всяких там глаз или губ.

Пан оглядела его, причем от этого взгляда опытному черному магу стало не по себе. «Черная», - сообразил он, «Дочка Герна – черная!». Рискл едва не расхохотался, потом перевел взгляд с лица на талию девушки и увидел шутовской медальон, так что смеяться расхотелось. Королевская дура была невозмутима, собрана и доброжелательна, и, тем не менее, от нее веяло чем-то странным и опасным, заставляя невольно поверить в мифическую канзару.

- Я еду по личному поручению Его величества, - улыбнулась Пан, беря из рук подбежавшего слуги свой ужин. – По личному и секретному поручению. А вы, надо полагать, едете от гильдии?

- Не думаю, что тебе нужно это знать, - сухо сказал Герн.

Пан наклонилась, ложась грудью на ароматную скатерть, и заговорщицким шепотом произнесла:

- Кричащие Ключи.

Маги переглянулись как можно незаметнее. Теперь уже не только Рискл, но и Герн неуверенно чувствовали себя в обществе королевской дуры. Шутовка же продолжила свой ужин с прежней доброжелательной невозмутимостью.

- Деревню охватило безумие, больше всего похожее на последствия неумеренного использования белой магии, - сказала Пан, прожевав кусочек мяса.

- Архимагистр уверенно утверждал, что это дуухи, - с прежней сухостью сказал Герн, желая поставить дочь на место и показать, кто тут все же старше и опытнее. – В Листерпиге их всегда было очень много.

- Я ничего другого и не ждала от Мартиончика, - кивнула Пан. – Он начисто лишен воображения и слегка заклинен на дуухах. Может это и хорошо. Если бы он больше внимания уделял магии, то у нас бы уже полгорода сбрендило.

Она пригубила вино, блаженно щурясь на огонь, а потом перевела взгляд на отца и замерла. Терпкий вкус винограда на языке вдруг подернулся плесенью. Тело огненного мага наискось пересекала рыжая полоса, будто небрежно проведенная широкой и остроконечной кистью. Пан как можно шире распахнула глаза. Полосы не было. Герн недоуменно уставился на дочь.

- Так, - не к месту сказала Пан, отставила кубок и ласково погладила свой гильдейский медальон, а вместе с ним и шелк юбки. – Может, договоримся?

Внешне она ничем не изменилась – это только у неопытных магов и введенных в транс под гипнозом обывателей стекленеют глаза. Глаза же Пан просто немного поменяли цвет с изумрудно зеленых на, скорее, темно-бирюзовые. Она оглядела зал. Хорошее местечко, не тронутое лишней магией – его оборотная сторона практически не отличается от обычной, вполне реальной. Хотя здесь видны следы вихря – несколько столов перевернуты и разбита посуда. Пан ощутила некоторый стыд, потому что именно она загнала смерч на изнанку. Впрочем, виниться долго шутовка не собиралась. Сев вполоборота и опершись локтем о стол, она изучила мазок. Метка. Напрягши память – все ж таки теоретическую магию она выучила, до того, как решила выбрать иную профессию – Пан смогла сообразить, кто мог оставить такой след. Кажется, в кои то веки Мартион был прав – в этих краях похозяйничали дуухи. Подобную метку в учебниках не слишком напрягая воображение называли «кистью оборотня», но мало кто с ней сталкивался. Отчасти, потому что оборотни, как и всякие дуухи, уже несколько столетий не беспокоили королевство, отчасти – потому что только немногие могли ее заметить. Разве что опытные видящие, да и то – при длительной тренировке. Пошевелив пальцами, чтобы стереть метки на теле отца и его черного приятеля, Пан вернулась к реальности как раз вовремя.