Лисьи Чары - [8]

Поиски, вот зачем он здесь.

Тропа опьяняла лиса, как ворона пьянит Крыло, волка Равнина и кошку Ночь. И еще этот яблочный дух, а яблоки Низу любил больше всех иных плодов, за исключением, может, кроваво-черной черешни, большой редкости в Ландоре. Он сел, приводя дыхание и мысли в порядок и сосредотачиваясь. По изнанке можно было пройти в любое место, но, вот беда, голова лиса была занята совсем не тем. Видимо, сегодняшний удар повелительницы быль сильнее, чем показалось сначала, и одной кружкой пунша тут не обойдешься.

Напьюсь, - мрачно подумал лис. – И завалюсь в комнату к Наризе. Пускай радуется, ответственная моя.

Дернув хвостом, он вновь вскочил и понесся, усилием воли держа перед собой цель. Два мага, вышедших из Лантиниума, черный и огненный. Он сумел углядеть их, подходящих к воротам Скенго. Оба лет по сорок, может чуть больше, поджарые, сильные. У черного на лице написано профессиональное дружелюбие, но глаза колюче рыщут в поисках пищи, а у огненного такая кислая мина, что она мгновенно вызывает оскомину. Отметив их – это походило на короткий мазок кистью – лис попытался разыскать и третьего, но описание было слишком расплывчатым. Как можно найти то, что скрыто даже от повелительницы? Низу криво усмехнулся и сошел с тропы. От оставленной им на магах метки потекло горячее пламя, медленно отравляя реальность и выворачивая ее наизнанку.

Вывалившись в привычный, обыкновенный мир с его запахами еды, вина и Наризы, лис с трудом поднялся, обогнул стоящую неподвижно в выжидании подругу и побрел в свою комнату. Дверь он на всякий случай подпер тяжелым креслом, которое с трудом подтащил от окна, рухнул, не раздеваясь, на кровать и уснул под отдаленный рокот грома и тихий посвист сработавшего заклинания.

* * *

На закате, почти перед самым закрытием ворот, Герн и Рискл въехали в вольный город и пустили лошадей по мощеной ровными брусками улице. Здесь пахло мылом – от чистых прозрачных окон, вином – из подвалов Курной слободы и свежим хлебом буквально из каждой двери. Уставшие и голодные путники, проделавшие весь путь от столицы до Скенго галопом, свернули к постоялому двору «Золотой Фазан», оставили коней на попечении молодого парня и нырнули в рай общего зала. Пахло, как и положено в раю, одуряющее вкусно: жарким с какими-то пряными травами, молодым вином, сладким кагором, которое в Скенго неизменно подавали к фирменной «черной» говядине, а также неизменным свежим хлебом, укропом и ромашковым маслом. Но, несмотря на все эти ароматы, зал был почти пуст, и маги без труда нашли себе удобный стол. Подбежавший к ним слуга, только бросив мельком взгляд на гильдейские перстни, метнулся на кухню, чтобы тотчас же вернуться с полным подносом. Удерживая его одной рукой, слуга умудрился другой расстелить по столу хрусткую белую скатерть, и к общей симфонии ароматов прибавилась нотка лаванды и августовских яблок. С наслаждением потянув носом – даже у Герна поднялось настроение – приятели взялись за вилки и ножи и потянулись к жаркому.

Ровно посредине куска распахнулся глаз – миндалевидный, бесовско-лиловый – и обвел застольничающих магов страшным взглядом. Герн покосился на не тронутый стакан вина и отказался от версии, что уже пьян, Рискл сложил пальцы особым образом и прошептал бархатисто-черное слово, развеивающее морок. Ниже глаза распахнулись мясистые черные губы и издали неприятный чмокающий звук. Маги переглянулись, а потом не сговариваясь обшарили взглядами залу. Никого подозрительного. Несколько опрятных горожан коротают вечерок за пивом с рогаликами, четверка господ играет в карты, суетиться у стойки худой седоусый бармен, протирающий до скрипа чистые стаканы, скользит между столиками слуга. Никого подозрительного, ровным счетом ни единой души. Глаза – карие, черные и один лиловый – вновь скрестились.

- Ой, не там ищите, - просвистело жаркое издевательским тоном.

- Ты это видишь? – деловито спросил Рискл.

- Ты это слышишь? – уточнил с куда меньшим спокойствием Герн.

Кивнули они одновременно.

- Это не морок, - Рискл сделал большой глоток вина, посмаковал терпкое послевкусие. – Скорее всего, не иллюзия, но проверять я не рискну, в прошлый раз меня невинная «хлопушка» так стукнула.

Не склонный к риску вообще Герн кивнул. Жаркое причмокнуло черными губами и нагло подмигнуло.

* * *

Пан терпеть не могла лошадей, предпочитая везде, где это возможно, ходить пешком. Небольшой уступкой общественному транспорту была конка, пущенная по Лантиниуму несколько лет назад – в ней, по крайней мере, не трясло так, что душа вылетала. Чтобы добраться до Скенго пришлось оседлать достаточно спокойную кобылу из королевских конюшен – экипажа, двуколки или, хуже того, тряского дилижанса Пан просто не вынесла бы. Лошадь, правда, не преминула показать норов, и большая часть дороги ушла на укрощение твари. К вольному городу таким образом Пан приехала уже глубокой ночью, когда ворота были закрыты на замок. Не то, чтобы жители Скенго боялись разбойников, но закрытие ворот с закатом было уже своего рода традицией, так что Пан пришлось спешиваться, колотить по воротам молотком с гербом города и совать под нос сонного недовольного жизнью стражника свой гильдейский знак и выпрошенную у Злотана бумагу с королевской печатью. Стражник изучил скорее не медальон, подвешенный к поясу, а округлое бедро королевской дуры, потом хмыкнул и посторонился. Пан подавила раздражение, взяла кобылу под уздцы и шагнула в ворота.