Лисьи Чары - [7]

- Звали, госпожа? – спросил он, пытаясь отгородиться от смрада ядов.

Резко повернувшись, хозяйка впилась ногтями в подвешенный к поясу крупный медный медальон. Низу согнулся пополам, стараясь справиться с ударом боли. Скукожившись, сжавшись до размера мелкой пули, боль ушла вглубь тела, оставив на поверхности только неприятное покалывание. Хвост и уши мигом исчезли, а сам Низу с трудом поднялся с пола.

- Ты забываешься, раб, - холодно сказала повелительница, медленно опускаясь в резное кресло.

Низу с трудом сумел пробормотать какие-то жалкие оправдания, давясь кровью и собственной гордостью. Поднялся. Повелительница сменила гнев на не менее разрушительную милость, погладила его по щеке – даже прикосновение нежного шелка серой перчатки вызвало у оборотня дрожь отвращения – и откинулась на спинку. Маска мрачно и пугающе белела из-под капюшона.

- Гильдия выслала сюда парочку, хм… героев, - хозяйка позволила себе смешок, от которого волоски на коже вставали дыбом. – Два мага – огненный и черный. Потрудись, чтобы они не доехали до нас. И, запомни, если хоть кто-нибудь неприглашенный мной переступит пределы сада, ты очень об этом пожалеешь.

Острый ноготь царапнул по медальону, перечеркивая наискось искусно отлитую морду лиса. Низу прикусил губу, сдерживая стон. Поклонился, вновь захлебываясь гордостью и еще – злостью.

- Будет сделано, хозяйка.

Он уже собрался уйти, унизительно пятясь к дверям, но невидимая рука удержала его за ворот.

- Постой. С ними едет кто-то еще, я его не вижу. Возможно, это сильный белый маг, возможно – кто-то просто обчистил хранилище чаров. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто это и привел ко мне.

Низу вновь поклонился и с поспешностью скрылся за дверями. Пробежав, прихрамывая, до конца коридора, он вывалился на узкую черную лестницу, сполз на ступени и закрыл глаза. Уснувшая на время разговора боль вновь потекла по жилам, царапая нервы ржавыми ножами. Закусив губу, Низу застонал. Надо покинуть замок, надо убраться на луг, к траве, надо…

Веки его смежились, перед глазами встало разнотравье.

* * *

Шаловливые гладкие ручки скользили по его телу, медленно спускаясь от груди все ниже, и ниже, и ниже. Мысленно Низу проклял слабость, которая поставила его в такое неудобное положение, молниеносно выпрямился и перехватил запястья Наризы. Девушка посмотрела на него укоризненно, закусив пухлую губку, и даже пустив по щеке одинокую слезинку. Отшвырнув от себя ее руки, Низу затянул распущенный кушак и поднялся, держась за стену будто бы непринужденно, без необходимости.

- Я волновалась! – почти плача, хотя и не слишком убедительно, сказала Нариза. – Ты тут лежишь и почти не дышишь.

- И поэтому ты решила меня раздеть? Искала, куда я так смертельно ранен?

От Наризы пахло телом, сладковатыми духами и еще - каким-то возбуждающим снадобьем, взятым, наверное, из хранилищ хозяйки, поскольку сама девушка к травничеству была не приспособлена. Сегодня она решила действовать наверняка, не тратя время на бессмысленные уговоры. Обычно оборотни сильно восприимчивы к подобным ароматам, но Низу в его теперешнем состоянии могла возбудить только кружка горячего пунша. Окинув Наризу безразличным взглядом – корсаж разошелся, обнажая ложбинку груди, рыжие локоны струятся по тонкой шее, ну и что? – он медленно, слегка пошатываясь побрел вниз.

Натянутая к замку гроза все еще бушевала, причем тучи стали еще чернее, а ветер перешел в шквалистый и грозил перерасти и вовсе в ураган. Оперевшись на подоконник, Низу тихо свистнул, утихомиривая стихию. Против дождика и даже грозы он ничего не имел, но разрушения были ни к чему. Да и шансов, что повелительницу погребет под развалинами замка не было. Ветер стих, повинуясь просьбе оборотня, дождь забарабанил ровнее, но с прежней задорностью. Все так же пошатываясь и цепляясь скрюченными пальцами за каменную кладку, Низу добрался до конца лестницы, толкнул одну из трех дубовых дверей и вышел на кухню. У плиты уже крутилась кругленькая крестьянка с пустым гладким лицом, в ее глазах беспрепятственно отражался огонь очага. Заметив лиса, кухарка растянула губы в улыбке, но осмысленности в лице не появилось.

- Налей мне пунша, Карин, - попросил Низу, опускаясь на низкую табуретку у самого огня.

Кружка была горячей и приятно обжигала узкие ладони оборотня. Отпив несколько глотков, он прищурился на огонь. Поиски нарушителей следовало начать незамедлительно, еще одного приступа гнева повелительницы Низу мог и не пережить.

Огонь был лисам самой близкой стихией – такой же рыжий, живой и неутомимый. При помощи него, да еще в яблочный сезон, колдовство выходило таким же естественным, как оборачивание или дыхание. Когда перед глазами заплясали искры разных оттенков красного, желтого и оранжевого, Низу опустил веки, отгородившись ими, как шторами, от реального мира, и легко ступил на Тропу. Изнанка мира подрагивала, расходясь под его ногами. Обернувшись, он потрусил по Тропе, принюхиваясь. Как и положено в сезон, пахло яблоками – медовыми плодами с восковой кожицей и горчинкой под ней. Низу повел носом, переборол искушение – куда сложнее, чем то, что предлагала ему Нариза – и поспешил начать поиски. Конечно, повелительница не смогла бы достать его на изнанке, но вечно скрываться здесь, наслаждаясь свободой, он все равно не мог.