Лишь краткий миг земной мы все прекрасны - [19]
Немного погодя машина лихо заворачивает на улицу, вдоль которой стоят одни «континенталы»[29]. Наша «тойота» сбавляет ход и останавливается напротив обшитого вагонкой загородного дома.
— Маи, — повторяешь ты, потянув за ручной тормоз. — Он убьет ее.
Всю дорогу Лан качала головой из стороны в сторону, а теперь перестала, будто ты словами наконец нажала на какую-то кнопку внутри нее.
— Что? Кто кого убьет? Кто сейчас умирать?
— Сидите в машине!
Ты отстегиваешь ремень безопасности, выскакиваешь на тротуар и семенишь к дому, оставив дверь позади себя открытой.
Лан рассказывала мне о госпоже Чьеу — легендарной воительнице Древнего Вьетнама, которая повела войско вьетов против китайских захватчиков. Глядя на тебя, я подумал о ней. По легенде, в руках у госпожи Чьеу было два меча; свои груди длиной по метру каждая воительница завязывала за спиной и сражала наповал дюжину врагов за раз. Та женщина спасла наш народ.
— Кто сейчас умирать? — Лан поворачивается ко мне, огни встречной машины озаряют ее строгое лицо, встревоженное новым знанием. — Кто умрет, Волчонок? — Она то и дело поворачивает ладонь, словно пытается открыть запертую дверь, и показывает, что твое место опустело. — Тебя кто-то убивать? За что?
Я не слушаю. Я опускаю стекло, руки обжигает с каждым поворотом рукоятки. Прохладный ноябрьский воздух сочится в салон. Внутри у меня все сжимается, когда я вижу, как ты поднимаешься по ступенькам, а в руке поблескивает двадцатисантиметровое лезвие мачете. Ты стала стучать в дверь и кричать по-вьетнамски:
— Выходи, Карл! Выходи, мерзавец! Я забираю ее домой! Машину можешь оставить себе, только отпусти мою сестру!
На слове «сестра» твой голос дрогнул, сорвался, а потом снова окреп. Ты колотишь в дверь деревянной рукояткой мачете.
На пороге дома зажглись огни; в свете флуоресцентных ламп твоя розовая ночная рубашка вдруг стала зеленой. Открылась дверь.
Ты делаешь шаг назад.
На порог выходит мужчина. Он идет на тебя, а ты спиной вперед спускаешься по ступенькам. Лезвие застыло в твоей руке, как приклеенное.
— У него оружие, — громким шепотом сообщает Лан, она в ясном уме. — Роза! У него дробовик! Убьет двоих одним ударом. Вывернет тебе легкие наружу! Волчонок, скажи ей.
Ты всплеснула руками, что-то металлическое падает на дорогу. Хозяин дома, здоровяк с покатыми плечами в серой толстовке болельщика «Янкиз», встает перед тобой, что-то шипит сквозь зубы, пинает мачете. Нож блеснул и исчез в траве. Ты что-то мямлишь в ответ, вся сжалась, сложила ладони под подбородком — ты всегда принимаешь такую позу, когда получаешь чаевые в салоне. Верзила опустил оружие, когда ты, дрожа всем телом, попятилась к машине.
— Оно того не стоит, Роза, — говорит Лан, сложив ладони рупором возле рта. — Против пистолета не пойдешь. Не получится. Возвращайся скорее в наш вертолет.
— Мам, — я слышу собственный надтреснутый голос. — Едем, мама.
Ты медленно опускаешься на сиденье и смотришь на меня болезненным взглядом. Повисло долгое молчание. Мне кажется, ты вот-вот рассмеешься, но в глазах у тебя стоят слезы. Тогда я отворачиваюсь и смотрю на хозяина дома, а он внимательно наблюдает за нами, уперев одну руку в бедро и зажав пистолет под мышкой дулом вниз, он защищает свою семью.
Когда ты заговорила, твой голос будто бы выскребли. Я уловил лишь часть сказанного. Это не дом Маи, объясняешь ты, теребя ключи. Точнее, Маи там больше не живет. Ее парень Карл, который имел обыкновение колотить ее головой об стену, тоже. Теперь там поселились другие люди: лысый белый мужчина с пистолетом. Ты ошиблась, объясняешь ты бабушке. Произошло недоразумение.
— Но ведь Маи уехала из Хартфорда пять лет назад, — неожиданно ласково возражает бабушка. — Роза… — И хотя я не вижу этого, я знаю, что Лан заправила прядь волос тебе за ухо. — Маи уехала во Флориду, помнишь? И открыла свой салон. — Лан замирает, плечи ее расслаблены; кто-то другой вселился в ее тело и стал шевелить ее руками и губами. — Поехали домой, доченька. Тебе нужно поспать.
Мотор заводится, машина входит в крутой поворот. Крыльцо все удалялось, когда мальчишка не старше меня наставил на нас пластмассовый пистолет. Дуло запрыгало, губами он изобразил звук выстрелов. Отец развернулся к нему и начал орать. Мальчишка выстрелил раз, два. Я смотрю на него из окна вертолета. Я смотрю на него в упор и делаю то же, что и ты. Я отказываюсь умирать.
Часть II
Память — это выбор. Так ты сказала однажды, сидя ко мне спиной, как если бы ты была богом. Но будь ты богом, ты бы увидела их. Ты бы опустила взгляд на сосновую рощу и увидела, как вспыхнули молодые свежие иголки на верхушках, какие они сочные и нежные на фоне багровой листвы в конце осени. Ты бы оглядела ветки, залюбовалась бы тем, как дробится рыжий свет, проходя сквозь кусты ежевики, как одна за другой падают иголки под твоим божественным взглядом. Ты бы следила за их полетом: иголки устремляются все ниже и ниже, на прохладную лесную землю, и опускаются на тела двух мальчиков, лежащих бок о бок, со следами запекшейся крови на щеках.
Это кровь мальчика повыше; у него глаза цвета серой речной воды, когда на нее отбрасывает тень чье-то тело. Все, что осталось от ноября, просачивается под их джинсы и тонкие вязаные свитера. Будь ты богом, ты бы заметила, что мальчишки смотрят прямо на тебя. Они хлопают в ладоши и поют песню «Мой огонек», версию Ральфа Стэнли
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Каждый день Карл Кольхофф, пожилой продавец из книжного магазина, относит книги покупателям на дом. Это особенные покупатели, для которых Карл выбирает особенные книги. Каждого из своих клиентов Карл называет именем героя из книги (Геркулес, Фауст, Эффи и мистер Дарси) и каждого регулярно навещает, совершая книжную прогулку по одному и тому же маршруту. Но однажды к нему присоединяется девочка, которая нарушает ритуал и буквально врывается в жизнь Карла и его покупателей. Это необыкновенная история о дружбе и взаимопонимании, о книгах, книгоходцах и путях, по которым водит нас жизнь.Фишки книги Права проданы в 17 стран. Больше года держалась в списке бестселлеров Der Spiegel. В топе самых продаваемых книг немецкого Амазона.Для кого книга Для тех, кому понравились книги «Вторая жизнь Уве», «Книжный магазинчик счастья», «Жареные зеленые помидоры в кафе „Полустанок“», «Дневник книготорговца». Для любителей душевных романов, которые дарят тепло и надежду. Для всех, кто любит атмосферу книжных магазинов. На русском языке публикуется впервые.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.