Однако расстроенный Александр внимания на ее слова даже не обратил: «Только-только привык, обжился, и на тебе. Ни документов, ни денег, даже одежды и то нет».
Он выглянул в завешенное пожелтевшей тюлевой шторой окно: «Зима на дворе, — почесал в затылке. — Ну, ничего. Не привыкать. Придумаем что-нибудь».
— А что, мамаша, чайку тут в вашем храме заварить можно? — поняв, что как пострадавший он может получить кое-какие послабления, попросил. — Триста лет чай не пил.
Тетка засуетилась: — Отдохни, я сейчас, — достала из-под стола электрический чайник. — Мы втихаря пользуемся, — она покосилась на дверь. — Марь Иванна ругается, правда, но тут случай особый.
Александр присел на застеленный газеткой стул и почувствовал, как что-то тяжелое давит в бедро. Неприметно поправил узкие панталоны. Так и есть. В небольшом кармашке, похожем на пришитый с изнанки к поясу детский носок, нащупал тяжелый кругляшек.
Вспомнил, как разбирая клад, наткнулся на вовсе необычную монету. Такая попалась всего одна. Волевой профиль Петра Первого выглядел несколько странно и потерто. Да и по весу она отличалась от прочих золотых монет похожего размера. Лис, справедливо приняв рублевик за подделку, хотел выкинуть, но передумал и запихал в карман.
«Хоть какой профит с этих приключений. Однако из этой ситуации нужно выжать все по максимуму». Он небрежно расправил ворот рубахи.
— Актер я, — пояснил разглядывающей его наряд соседке. — Прямо с репетиции. Хотел забежать, спросить, а тут этакий конфуз.
— Ага, понятно, — закивала Петровна. Слова молодого человека все объяснили.
— Ишь, ты, актер, — уважительно повторила она. — Это в драмтеатре, что ль?
— Ну да, на гастроли приехал. Историческая драма из эпохи Императрицы Елизаветы Петровны.
— Которая? — наморщила лоб служащая музея.
— Наследница Императора Петра Алексеевича, — привычно отозвался Лис. — Ея Императорское Величество и прочая и прочая…
— Ну да, ну да… — Петровна аккуратно разлила крутой кипяток и добавила заварки. — Сахарок-то сам клади по вкусу.
— Слушайте, а есть у вас каталог по монетам старинным? — оглянулся по сторонам Лис. — Я, ведь, собственно, для чего зашел? Монету глянуть. Коллекционер.
— Ну как не быть. На то и музей, — согласно кивнула тетка. — Счас, гляну. Какая монета?
— Петровских времен, — уклончиво отозвался Александр. — Точно не знаю.
— А не надо. Сам разберешься. Ты пей пока, а я за книжкой схожу.
— Да, еще, — Александр словно вспомнил. — Зипун-то мой, из костюмерной, вовсе никакой. Его отчистить невозможно. Может, у вас какая одежонка есть? Посовременней. До театра добегу, переоденусь и принесу. А реквизит заберу.
— Ну, не знаю, — задумалась добродушная женщина. — Посмотрю, ладно, — ре шилась она. — У нас много чего висит. Разное. И никому оно даром не надо. Гляну.
Вернулась тетка с тяжеленной вешалкой: — Вот, профессора одного парадный костюм, да и с пальтом в придачу. Вдова его принесла. Профессор-то в середине семидесятых большим человеком был. Прям, гремел, — Петровна со стуком опустила на пол пару громоздких с толстенной подошвой ботинок.
— Привезла старушка, говорит, пусть по Абраму Ивановичу хоть память останется, а то, мол, только книжки его…
Одежа, говорит, почти новая, всего пару раз только на демонстрацию одевал, да и то… Заведующая у нас добрая, как бабке эту тяжесть обратно тащить? И сжалилась. А теперь, уж, который год в запасниках висит, все выкинуть руки не доходят.
— А до театра-то добежать в самый раз будет. Тут, вот, и шапка имеется, — Тетка вынула из рукава роскошный каракулевый «пирожок». Номенклатурная вещь. Гляди.
Лис, сдерживая себя, осмотрел длинное драповое пальто с громадными плечами, подивился величине лацканов и согласно закивал головой: — Сойдет, конечно, чего мне уж выбирать-то.
Он с интересом взглянул на зажатый под мышкой у служительницы том.
Нужный раздел отыскал не сразу, однако, когда присмотрелся, удовлетворенно вздохнул: «Надо же, бросовая по тем временам монета оказалась большим раритетом».
«Так вот почему обтерлась, — понял он, читая строки справочника. — Из меди, а золотом только сверху покрывали. Все сходится. Портрет Императора слегка отличается от изображенного на других рублевиках, а на реверсе, вместо привычной монограммы Петра Алексеевича, изображен гербовый орел. Видно, наштамповали немного, а в массовый выпуск не пошло. Да оно и понятно. Зараз начнет лихой народец подделку гнать, да и честные покупатели в сомнении будут: Чего-то золото стерто? Вот и отменил герр Питер».
Но когда Александр увидел аукционную цену этого уродца, только присвистнул: «Ого, серьезно. Пятнадцать тысяч американских денег. И название интересное — «Тигровик».
«Похоже, здесь мне этакое чудо и не продать», — сообразил ушлый Лис. В раздумье отхлебнул глоток остывшего уже чая. «Ну-ка», — подобрал с пола испачканный тулуп. Проверка не дала ничего. Да и что найдешь, если даже карманов нет.
А вот в шапке, к своему удивлению, отыскал с пяток вовсе мелких монеток.
«Так, все правильно, в наше время можно без порток выйти, но никак не простоволосым. Вот и носил народ капитал в шапке, — пробормотал и замер. — Где оно, твое время? И не там и не тут».
