Лис [заметки]
1
Делают генеральную уборку (жарг.).
2
Ferre (лат.) – носить, вносить; издавать; переносить, терпеть; сообщать, рассказывать.
3
Древнеримское название Милана.
4
«А теперь он идет теней дорогой». Цитата из стихотворения Гая Валерия Катулла, посвященного смерти воробья (Carm. Catulli 3).
5
Mundus (лат.) – убранство, наряд, мир, вселенная, красота; латинский аналог древнегреческого κόσμος.
6
Рецепция римского права – использование положений римского права в современном законодательстве без указания источника.
7
Pubes (лат.) – зрелый, совершеннолетний.
8
Le mousquetaire du roi (фр.) – королевский мушкетер.
9
Дигесты Юстиниана – свод текстов, составленный в VI веке из фрагментов сочинений римских классических юристов. Дигесты сыграли основополагающую роль в истории европейского правоведения и юридического образования.
10
Honoris causa (лат.) – из уважения к заслугам, в качестве почести.
11
Жюль Лелё (Jules Leleu) – прославленный дизайнер мебели и декоратор, законодатель французского ар-деко.
12
Ō – так выглядит латинское «о» со знаком долготы.
13
Папинианцы (papinianistae) – в древнем Риме – правоведы-ученики третьего года, изучавшие юриспруденцию по сочинениям ученого-юриста Папиниана (140–212).
14
Пьеранджело Каталано – итальянский ученый-правовед, один из ведущих европейских авторитетов в области римского права.
15
В слове populi ударение падает на первый слог.
16
Есть вещи, которые прилично принять, но которых неприлично добиваться.
17
Mea culpa (лат.) – моя вина.
18
Вовсе нет, мадам.
19
Эксцесс исполнителя (франц.).
20
Несчастный случай на производстве (франц.).
21
Статья 152 ГК РФ. Защита чести, достоинства и деловой репутации.
22
Статья 128.1 УК РФ. Клевета.
23
Lex est quod populus iubet atque constituit (лат.) – закон есть то, что приказывает и постановляет народ.
24
Plebs autem a populo eo distat, quod populi appellatione universi cives significantur; plebis autem appellatione ceteri cives sine patriciis significantur (лат.) – Плебс же отличается от народа тем, что названием «народ» обозначаются все граждане в целом, а названием «плебс» – граждане за вычетом патрициев. (Gai Inst.)
25
Еврипид, «Вакханки».
26
Axmaq adam (азерб.) – глупец, болван.
27
Nomina sunt odiosa (лат.) – букв. «имена ненавистны», то есть «давайте не переходить на личности», «речь не о личностях».
28
Этот (он), эта (она), это (оно) – одно из латинских указательных местоимений.
29
– que (лат.) – частица, играющая роль союза «и». Vocaturque – «и называется».
30
Арнольд Тойнби «Исследование истории». Пер. К. Я. Кожурина.
31
In veste sordida (лат.) – в грязной одежде.
32
In veste candida (лат.) – в белой одежде.
33
Ричард Докинз. «Бог как иллюзия». Популярное антирелигиозное сочинение английского биолога, популяризатора науки.
34
«Собакой» зацеперы называют электричку.
35
O-s-t, mus-tis-nt – личные окончания глаголов действительного залога в латинском языке.
36
Amor (лат.) – любовь, carmen (лат.) – песня.
37
Congratulor (лат.) – поздравляю.
38
Исэ-моногатари (X век) – сборник маленьких текстов, как прозаических, так и поэтических, в которых темы любви и красоты переданы с загадочной простотой; «Тысячекрылый журавль» – роман Кавабата Ясунари, классика японской литературы XX века; «Дикий плющ» – автобиография Хакуина Экаку, патриарха японского дзен-буддизма.
39
Охаё, комбанва (япон.) – доброе утро, добрый вечер.
40
Договоры de iure gentium (букв. «на основании права народов») исходят из универсальных, общих правовых норм, а не тех, которые регулируются гражданским правом.
41
«Я воздвиг памятник» – начальные слова оды Горация (Carm. III, 30), многократно, многообразно переведенной и перелицованной во многих литературах, в том числе в русской (в частности, М. Ломоносовым, Г. Державиным, А. Пушкиным, И. Бродским).
42
Renard (франц.) – лис.
В волшебной квартире на Маросейке готовят клей для разбитых сердец, из дачной глуши летят телеграммы, похожие на узоры короедов, в Атласских горах бродят боги, говорящие по-птичьи. «Волчок» – головоломка любви, разбегающейся по странам и снам, бестиарий характеров, коллекция интриг. Здесь все неподдельное: люди, истории, страсти. Здесь все не то, чем кажется: японский сад в подмосковных лесах, мужчина во власти влюбленной женщины, итальянское поместье Эмпатико, где деньги добывают прямо из подсознания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить — словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить – словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
В уральском городке старшеклассницы, желая разыграть новичка, пишут ему любовное письмо. Постепенно любовный заговор разрастается, в нем запутывается все больше народу... Пестрый и теплый, как лоскутное одеяло, роман о времени первой любви и ее потрясающих, непредсказуемых, авантюрных последствиях.
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)