Лис [заметки]
1
Делают генеральную уборку (жарг.).
2
Ferre (лат.) – носить, вносить; издавать; переносить, терпеть; сообщать, рассказывать.
3
Древнеримское название Милана.
4
«А теперь он идет теней дорогой». Цитата из стихотворения Гая Валерия Катулла, посвященного смерти воробья (Carm. Catulli 3).
5
Mundus (лат.) – убранство, наряд, мир, вселенная, красота; латинский аналог древнегреческого κόσμος.
6
Рецепция римского права – использование положений римского права в современном законодательстве без указания источника.
7
Pubes (лат.) – зрелый, совершеннолетний.
8
Le mousquetaire du roi (фр.) – королевский мушкетер.
9
Дигесты Юстиниана – свод текстов, составленный в VI веке из фрагментов сочинений римских классических юристов. Дигесты сыграли основополагающую роль в истории европейского правоведения и юридического образования.
10
Honoris causa (лат.) – из уважения к заслугам, в качестве почести.
11
Жюль Лелё (Jules Leleu) – прославленный дизайнер мебели и декоратор, законодатель французского ар-деко.
12
Ō – так выглядит латинское «о» со знаком долготы.
13
Папинианцы (papinianistae) – в древнем Риме – правоведы-ученики третьего года, изучавшие юриспруденцию по сочинениям ученого-юриста Папиниана (140–212).
14
Пьеранджело Каталано – итальянский ученый-правовед, один из ведущих европейских авторитетов в области римского права.
15
В слове populi ударение падает на первый слог.
16
Есть вещи, которые прилично принять, но которых неприлично добиваться.
17
Mea culpa (лат.) – моя вина.
18
Вовсе нет, мадам.
19
Эксцесс исполнителя (франц.).
20
Несчастный случай на производстве (франц.).
21
Статья 152 ГК РФ. Защита чести, достоинства и деловой репутации.
22
Статья 128.1 УК РФ. Клевета.
23
Lex est quod populus iubet atque constituit (лат.) – закон есть то, что приказывает и постановляет народ.
24
Plebs autem a populo eo distat, quod populi appellatione universi cives significantur; plebis autem appellatione ceteri cives sine patriciis significantur (лат.) – Плебс же отличается от народа тем, что названием «народ» обозначаются все граждане в целом, а названием «плебс» – граждане за вычетом патрициев. (Gai Inst.)
25
Еврипид, «Вакханки».
26
Axmaq adam (азерб.) – глупец, болван.
27
Nomina sunt odiosa (лат.) – букв. «имена ненавистны», то есть «давайте не переходить на личности», «речь не о личностях».
28
Этот (он), эта (она), это (оно) – одно из латинских указательных местоимений.
29
– que (лат.) – частица, играющая роль союза «и». Vocaturque – «и называется».
30
Арнольд Тойнби «Исследование истории». Пер. К. Я. Кожурина.
31
In veste sordida (лат.) – в грязной одежде.
32
In veste candida (лат.) – в белой одежде.
33
Ричард Докинз. «Бог как иллюзия». Популярное антирелигиозное сочинение английского биолога, популяризатора науки.
34
«Собакой» зацеперы называют электричку.
35
O-s-t, mus-tis-nt – личные окончания глаголов действительного залога в латинском языке.
36
Amor (лат.) – любовь, carmen (лат.) – песня.
37
Congratulor (лат.) – поздравляю.
38
Исэ-моногатари (X век) – сборник маленьких текстов, как прозаических, так и поэтических, в которых темы любви и красоты переданы с загадочной простотой; «Тысячекрылый журавль» – роман Кавабата Ясунари, классика японской литературы XX века; «Дикий плющ» – автобиография Хакуина Экаку, патриарха японского дзен-буддизма.
39
Охаё, комбанва (япон.) – доброе утро, добрый вечер.
40
Договоры de iure gentium (букв. «на основании права народов») исходят из универсальных, общих правовых норм, а не тех, которые регулируются гражданским правом.
41
«Я воздвиг памятник» – начальные слова оды Горация (Carm. III, 30), многократно, многообразно переведенной и перелицованной во многих литературах, в том числе в русской (в частности, М. Ломоносовым, Г. Державиным, А. Пушкиным, И. Бродским).
42
Renard (франц.) – лис.
В волшебной квартире на Маросейке готовят клей для разбитых сердец, из дачной глуши летят телеграммы, похожие на узоры короедов, в Атласских горах бродят боги, говорящие по-птичьи. «Волчок» – головоломка любви, разбегающейся по странам и снам, бестиарий характеров, коллекция интриг. Здесь все неподдельное: люди, истории, страсти. Здесь все не то, чем кажется: японский сад в подмосковных лесах, мужчина во власти влюбленной женщины, итальянское поместье Эмпатико, где деньги добывают прямо из подсознания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить — словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить – словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
В уральском городке старшеклассницы, желая разыграть новичка, пишут ему любовное письмо. Постепенно любовный заговор разрастается, в нем запутывается все больше народу... Пестрый и теплый, как лоскутное одеяло, роман о времени первой любви и ее потрясающих, непредсказуемых, авантюрных последствиях.
Книжка-легенда, собравшая многие знаменитые дахабские байки, от «Кот здоров и к полету готов» до торта «Андрей. 8 лет без кокоса». Книжка-воспоминание: помнит битые фонари на набережной, старый кэмп Лайт-Хаус, Блю Лагун и свободу. Книжка-ощущение: если вы не в Дахабе, с ее помощью вы нырнете на Лайте или снова почувствуете, как это — «В Лагуне задуло»…
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
В творчестве Дины Рубиной есть темы, которые занимают ее на протяжении жизни. Одна из них – тема Рода. Как, по каким законам происходит наследование личностью родовых черт? Отчего именно так, а не иначе продолжается история того или иного рода? Можно ли уйти от его наследственной заданности? Бабка, «спивающая» песни и рассказывающая всей семье диковатые притчи; прабабка-цыганка, неутомимо «присматривающая» с небес за своим потомством аж до девятого колена; другая бабка – убийца, душегубица, безусловная жертва своего времени и своих неукротимых страстей… Матрицы многих историй, вошедших в эту книгу, обусловлены мощным переплетением генов, которые неизбежно догоняют нас, повторяясь во всех поколениях семьи.
«Следствие в Заболочи» – книга смешанного жанра, в которой читатель найдет и захватывающий детектив, и поучительную сказку для детей и взрослых, а также короткие смешные рассказы о Военном институте иностранных языков (ВИИЯ). Будучи студентом данного ВУЗа, Игорь Головко описывает реальные события лёгким для прочтения, но при этом литературным, языком – перед читателем встают живые и яркие картины нашей действительности.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)