Лирика - [5]

        В них нет восторга и печали нет,

        Они — как этот тонкий полусвет.

        А за окном такая глубина,

        Что, может, только музыке дана.

        И перед этой странной глубиной

        Друг друга мы не узнаём с тобой.

[1965–1968]

" Весь день как будто жду кого-то "

        Весь день как будто жду кого-то.

        Пора, пора!

        Вон пыль собакой под ворота

        И — со двора.

        С такою пылью только давний

        И скорый друг.

        Минута встречи — всё отдай ей

        Сполна и вдруг.

        Звенело золотом нам слово

        И серебром,

        Так чем поделимся мы снова,

        Каким добром?

        Входи скорей, не стал я нищим,

        Хоть знал семь бед,

        А что потеряно — отыщем,

        Как вспыхнет свет.

        Не будет света — вздуем мигом

        Огонь в ночи.

        Ты только мимо, мимо, мимо

        Не проскочи.

[1965–1968]

" Зажми свою свежую рану, "

        Зажми свою свежую рану,

        Пусть кровь одиноко не свищет,

        Она, как душа в нашем теле,

        Смертельного выхода ищет.

        В глаза ли глубокие гляну —

        Живое в них дышит сознанье,

        Что рана — твое обретенье,

        А с ним ты сильнее страданья.

        И словно отысканный выход —

        В душе отступившая смута,

        И, ясная в трепете боли,

        Начальная светит минута.

        А мы осененно и тихо

        Столпились, чего-то не смея:

        В животном предчувствии доли

        Нетронутым рана страшнее.

1969

" Как ветки листьями облепит, "

А. Т. Т

        Как ветки листьями облепит,

        Растают зимние слова,

        И всюду слышен клейкий лепет —

        Весны безгрешная молва.

        И сколько раз дано мне встретить

        На старых ветках юных их —

        Еще не полных, но согретых,

        Всегда холодных, но живых?

        Меняй же, мир, свои одежды,

        Свои летучие цвета,

        Но осени меня, как прежде,

        Наивной зеленью листа.

        Под шум и лепет затоскую,

        Как станет горько одному,

        Уйду — и всю молву людскую —

        Какая б ни была — приму.

1970

" И вышла мачта чёрная — крестом "

        И вышла мачта чёрная — крестом,

        На барже камень, сваленный холмом,

        И от всего, что плыло мне навстречу,

        Не исходило человечьей речи.

        И к берегам, где меркли огоньки,

        Вода ночная в ужасе бросалась,

        А после долго посреди реки

        Сама с собой с разбегу целовалась.

        Сгустилась темь. Костёр совсем потух.

        Иными стали зрение и слух.

        Давно уж на реке и над рекою

        Всё улеглось. А что-то нет покоя.

29 августа 1970

" В час, как дождик короткий и празднично чистый "

        В час, как дождик короткий и празднично чистый

        Чем-то душу наполнит,

        Молодая упругость рябиновой кисти

        О тебе мне напомнит.

        Не постиг я, каким создала твоё сердце природа,

        Но всегда мне казалось,

        Что сродни ему зрелость неполного раннего плода

        И стыдливая завязь.

        А моё ведь иное — в нём поровну мрака и света.

        И порой, что ни делай,

        Для него в этом мире как будто два цвета —

        Только чёрный и белый.

        Не зови нищетой — это грани враждующих истин.

        С ними горше и легче.

        Ты поймёшь это всё, когда рук обессиленных кисти

        Мне уронишь на плечи.

20 августа 1970

" Осень лето смятое хоронит "

        Осень лето смятое хоронит

        Под листвой горючей.

        Что он значит, хоровод вороний,

        Перед белой тучей?

        Воронье распластанно мелькает,

        Как подобье праха, —

        Радуясь, ненастье ль накликает

        Иль кричит от страха?

        А внизу дома стеснили поле,

        Вознеслись над бором.

        Ты кричишь, кричишь не оттого ли,

        Бесприютный ворон?

        Где просёлок? Где пустырь в бурьяне?

        Нет пустого метра.

        Режут ветер каменные грани,

        Режут на два ветра.

        Из какого века, я не знаю,

        Из-под тучи белой

        К ночи наземь пали эти стаи

        Рвано, обгорело.

1971

НА РЕКЕ

        Воткнулись вглубь верхушки сосен,

        Под ними млеют облака,

        И стадо медленно проносит

        По ним пятнистые бока.

        И всадник, жаром истомленный,

        По стремя ярко освещен

        Там, где разлился фон зеленый,

        И черен там, где белый фон.

        А я курю неторопливо

        И не хочу пускаться вплавь

        Туда, где льется это диво

        И перевертывает явь.

1971

" И осень бесконечно длится, "

        И осень бесконечно длится,

        И дымом отдает асфальт,

        И эти сорванные листья

        В дорожном вихре нарасхват.

        Пестрят вокруг в холодном жженье

        Во рву, на ветровом стекле, —

        И, словно жизни продолженье,

        Их маета по всей земле.

        Но вдруг заметишь, как над нами

        Ненарушимую, одну

        Деревья бережно ветвями

        Пронизывают тишину.

        И поднимают выше, выше,

        Как емкий купол,

        Чтобы смог

        Ты в странной четкости расслышать

        И шум, и гул, и чей-то вздох.

1971

" Листа несорванного дрожь, "

        Листа несорванного дрожь,

        И забытье травинок тощих,