Линия жизни - [25]
Однако Шмидт поверил, что на этот раз заболел случайно и ненадолго, надеялся вскоре снова засесть за космогонию и главную беду видел в том, что не захватил из дому многих нужных ему материалов. Он — сперва полунамеками, исподволь, а потом откровенно — стал уговаривать жену, чтобы она съездила в Москву за книгами. Ирина Владимировна под разными предлогами уклонялась от ответа. Но Шмидт становился все более настойчив. Она решила посоветоваться с врачами. И неожиданно для себя услышала, что медики ничего против ее поездки не имеют. Более того, они сказали: неплохо, если бы Ирине Владимировне удалось достать в столице редкое по тем временам лекарство, которого в санатории не было. И еще — с ней они хотели бы передать письмо профессору Рубинштейну, надо обсудить некоторые детали лечения. Что же до больного, то о нем нечего беспокоиться: на время ее отсутствия закрепят за Шмидтом постоянную сиделку, да и врачи будут почаще к нему наведываться.
Делать было нечего — она собралась в дорогу. Но весь путь в машине до Симферополя тревожное предчувствие не оставляло ее. В поезде ей стало совсем не по себе. Повинуясь какому-то неясному чувству, она вскрыла конверт и стала читать письмо санаторных врачей профессору Рубинштейну. Врачи писали, что положение Шмидта угрожающее. Надежды на благополучный исход почти нет. Крымская зима при новой болезни ему не на пользу. Но увозить его опасно, ибо на этот раз совершенно не вызывает сомнения, что дороги ему не перенести.
…С танцплощадки доносились звуки ненавистного фокстрота и шарканье по асфальту нескольких десятков ног. Когда пришел начальник санатория Александр Александрович Селиванов, Шмидт сказал ему, что так старательно танцевать могут только чахоточные. Селиванов, в недавнем прошлом судовой врач на Балтике, плотный, коренастый, светловолосый — весь оптимизм и здоровье, расхохотался, обнажив два ряда жемчужных зубов.
— Фокстротов я давно терпеть не могу — с Арктики. В двадцать девятом году на «Седове» их играл граммофон зимовщиков. И меня это очень раздражало. Понимаете, вековое молчание льдов разрушает дешевенький фокстрот. В других условиях он может звучать и не так противно. Но там слишком большой контраст. И надо быть бревном, чтобы не почувствовать.
Дыхание Шмидта прерывалось. Он начал терять сознание. Селиванов срочно вызвал медсестру. Сделали укол. Вскоре дыхание стало ровным. Шмидт заснул. Селиванов строго наказал сиделке, чтобы его позвали, если что-нибудь снова случится.
Ночь Шмидт провел спокойно. Утром он выглядел немного лучше. Начальник санатория, войдя к нему, бодро спросил:
— Ну, чем занимаемся?
— Думаю, — ответил Шмидт.
— Все опять космогония?
— Нет, перебирал свою жизнь.
— Зачем? — спросил Селиванов.
— Хотелось понять, что обо мне будут вспоминать, если я завтра умру. Про космогонию вряд ли вспомнят, она еще не доведена до ума.
Селиванов улыбнулся, замахал рукой, но вдруг сам как бы увидел себя со стороны: неискреннее профессиональное бодрячество. Бледное лицо Шмидта ясно выражало, что и он ощущал в его поведении фальшь.
— Только не пытайтесь меня уверить, что завтра я не могу умереть, — сказал Шмидт. — Мы же с вами моряки, давайте лучше поговорим о другом.
— О чем же? — спросил Селиванов.
— О том эпизоде из моей жизни, который, возможно, не забудут.
— Что вы имеете в виду?
— Конечно, экспедицию на полюс.
— На полюс?
— Ну да, ее-то, думаю, не забудут.
К вершине планеты
Никогда еще люди не выбирали себе места для жилья таким странным способом. Самолет кружил надо льдами, переваливаясь с крыла на крыло. А Шмидт и Водопьянов, до боли напрягая глаза, всматривались в безжизненное пространство. Наконец они увидели то, что им было совершенно необходимо: ровную площадку. Шмидт тронул Водопьянова за плечо, что-то прокричал ему на ухо. Командир корабля слов не услышал, но кивнул — все и так было понятно: он тоже разглядел лишенное торосов поле и повел машину на снижение.
Под ними был Северный полюс.
О событиях того дня — 21 мая 1937 года — Шмидт позднее рассказывал: «Когда наш самолет пробил облачность… мы, конечно, не знали, что увидим внизу. И эти минуты, пока мы не знали, идет ли облачность до самого льда или оставляет нам промежуток для ориентировки, были самыми драматическими… Но оказалось, что облачность кончилась между 500 и 560 м высоты, так что мы, выйдя на 500 м из облаков, увидели картину, которая могла нас только обрадовать. Огромная льдина, небольшие трещины, в одном месте полынья, маленькое озеро… Самолет был посажен мастерски, остановился без толчков, люди высыпали с возгласами: «Мы на полюсе!..» Естественно, что мы обнялись, поцеловались и первым нашим движением было провозгласить ура во славу нашей Родины…»
Мечта о достижении Северного полюса зародилась у Шмидта еще в первой экспедиции на «Седове». Но тогда это была только мечта, неясная тяга романтически настроенного путешественника «в туманные дали». Однако шло время, и проникновение в центр Арктики становилось насущной задачей. Сведения, которые давали уже многочисленные к середине тридцатых годов полярные станции, разбросанные по побережью и арктическим островам, не только проясняли картину жизни льда, но и ставили множество вопросов. Для того чтобы разрешить их, нужно было последовательно в течение долгого времени изучать природные условия в районе самого полюса. Без этого невозможно снабжать надежными прогнозами трассу Северного морского пути.
Тихий океан давно уже перестал быть географическим понятием. Триста с лишним лет русские люди исследуют, осваивают его пространства, по крупицам собирают знания об этом величайшем водном бассейне планеты. Тысячи и тысячи из них пересекли ту видимую с земли границу, которую мы называем линией горизонта. Их имена остались в названиях морей, заливов, островов…Но еще не все тайны открыл людям океан. И по следам тех, кто первым бросил ему вызов, идут новые исследователи, наши современники — ученые, моряки. Их мужество, героизм — главная тема художественно-географического сборника «Тихоокеанские румбы».
Очередной сборник «Пути в незнаемое» содержит произведения писателей, рассказывающих о различных направлениях современного научного поиска: математические подходы к проблемам биологической эволюции, будущее мировой энергетики, лесомелиорация в Нечерноземье, истоки нечаевщины в русском революционном движении. Читатель найдет в этой книге воспоминания и очерки об Эйнштейне, Капице, Ландау, рассказ о юности физиолога Павлова, познакомится с историей создания отечественного искусственного алмаза.
Научно-художественная книга о становлении — через трудности и поражения — теории, объясняющей современный облик Земли горизонтальным перемещением (раздвижением) крупных плит земной коры, сопровождавшимся излиянием базальтовых масс, образованием складчатых гор и океанических впадин. Значительное место в книге отведено описанию жизни и научной деятельности Альфреда Вегенера — автора гипотезы дрейфа материков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Николай Ильич Подвойский (1880–1948) — один из замечательных революционеров-ленинцев, героев Великого Октября. Выдвинувшись в первые ряды борцов за строительство нового, социалистического общества, он все свои силы и знания отдавал беззаветному служению народу. Куда бы ни посылала его партия и на каком бы посту он ни был, Подвойский всегда и везде являл собой образец верности делу коммунизма. В грозные октябрьские дни 1917 г. и в годы гражданской войны ему приходилось выполнять ответственные поручения в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе, дополненное издание книги кандидата исторических наук, члена Союза журналистов СССР А. П. Ненарокова «Верность долгу» приурочено к исполняющемуся в 1983 году 100‑летию со дня рождения первого начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза, одного из выдающихся полководцев гражданской войны — А. И. Егорова. Основанная на архивных материалах, книга рисует образ талантливого и волевого военачальника, раскрывая многие неизвестные ранее страницы его биографии.Книга рассчитана на массового читателя.В серии «Герои Советской Родины» выходят книги о профессиональных революционерах, старых большевиках — соратниках В. И. Ленина, героях гражданской и Великой Отечественной войн, а также о героях труда — рабочих, колхозниках, ученых.