Лилии распускаются в полночь - [3]

– Ты это о чем?

– Не узнаю тебя, Катюха. Ладно, Юлька бы так поступила, но ты? Я был уверен, что в такой ситуации ты оттаскала бы бабу за волосья, а затем лишила бы мужика его достоинства. Причем самым изуверским способом.

– О, хорошая мысль! – обрадовалась я. – А если серьезно, сама не пойму, что со мной приключилось. Видимо, когда предает кто-то, кому всецело доверяешь и кого любишь больше всех на свете, это сильно деморализует, – не знаю, отчего я делилась сокровенным с Павлом. Наверно, прошли два дня злости и депрессии, и сегодня я уже готова плакаться у кого-нибудь на плече. – Тем не менее я быстро пришла в себя и даже спустила наглеца с лестницы на глазах у всех работников банка. А потом бегала по комнатам, искала похотливую вертихвостку, да та как сквозь землю провалилась.

– Да, знаю, Жека рассказывал, – закивал Пашка. – Упустила ты свой шанс оставить выдру без волос. А потом ей, очевидно, добрые тетеньки разъяснили, с кем она связалась. Та и смылась. Но с Жекой ты так зря. У него синяки, кстати, остались после того живописного полета по ступенькам…

Я хохотнула, вспоминая прекрасные минуты мести.

– Ладно, я тебя выслушала, а теперь вали, мне собираться надо.

– Вот ты думаешь, я не знаю, для чего тебе понадобился этот круиз? – изогнул Павел одну бровь, сроднившись с моей тумбочкой настолько, что выдумывать готов был любые наиглупейшие предлоги, лишь бы остаться. Разве то, что он говорит сейчас, – не глупость? – Ты же сбежать хочешь. От него. А между прочим, если бы он не любил тебя так сильно, простил бы то, как ты опозорила его перед подчиненными, столкнув с лестницы?

– Потому и простил. Знает кот, чью сметану слопал!

– Что? – Самойлов аллегорий категорически не понимал.

– Я говорю: виноват, потому и не обиделся за лестницу и возникшие вследствие знакомства с ней синяки.

– Нет. Он тебя любит, потому и пытается дозвониться. Поговорить.

– Ага. И тебя прислал. Трус! Боится, что опять со ступенек полетит.

– Да не знал он, что я приду! И вообще, не перебивай, когда со старшими разговариваешь, – не иначе у Павла поехала крыша! Мы вообще-то ровесники. Ему двадцать два будет в конце мая, то есть почти через месяц, а мне в конце июля. Согласитесь – разница небольшая. Все же я покорно замолчала. – Так вот, ты Юльку подбила в круиз этот специально отправиться, чтобы от Женьки сбежать. Не отрицай, я знаю, что прав, потому что ты не первый раз так поступаешь.

– Я действительно от него сбегала как-то раз или два, но сейчас не тот случай. Круиз на теплоходе был оплачен еще полмесяца назад, а с Логиновым я порвала позавчера. Не сходится! – театрально развела я руками.

Но Самойлов не растерялся! Он у нас не из таких, кто может запросто признать неправоту. Потому он глубокомысленно изрек следующее:

– Ну и что, ты заранее знала, что поругаешься с ним. Вот и заказала путевку. И Юльку подговорила.

– Я не пойму: ты злишься на то, что я рассталась с Женькой, или на то, что Юльку увожу из города на несколько дней?

Павел набычился и засопел. Значит, я угадала. Юлька Образцова – моя лучшая подруга, в которую Самойлов давно и самозабвенно, но безответно влюблен. Нет, можно подумать, он собирался ее на свидание звать, а я все взяла да испортила этим круизом!

– Так, хватит разглагольствовать, мне еще чемодан собирать, через несколько часов надо из дома выходить, а у меня конь не валялся. Так что чеши отсюда и передай Женьке, что теплоход – это не побег от него, а желание провести отпуск так, как было запланировано. И я вам двоим не ясновидящая, чтобы знать, с кем я поругаюсь, и заранее заказывать поездки!

– Ну хорошо, допустим, я тебе поверил, – кивнул Паша, немного подумав. Удивительный человек! То есть он еще сомневается, что запланированный полгода назад и оплаченный две недели назад отпуск был взят не назло Женьке! – Ты и впрямь не обладаешь экстрасенсорными способностями, в отличие от твоих будущих соседей по теплоходу. Что ж, удачи!

Самойлов резко поднялся с тумбы и тут же вылетел за дверь. Я только диву давалась, за что Бог когда-то свел наши жизненные пути. Видать, не только врагов посылают за грехи, но и некоторых друзей. Затем, опомнившись, вылетела вслед за другом и вернула его в квартиру. Впрочем, он вовсе не собирался убегать – стоял себе тихонечко на площадке между этажами и ждал, когда я выйду из оцепенения и спущусь за ним. Хитер!

– Паш, я знаю, что ты очень любишь недоговаривать, и все же расскажи толком и по порядку. Про каких соседей речь?

Друг вынул из-за пазухи запасной план. План «Б», так сказать. План «А» был уговорить меня, поверив в Женькину невиновность и безграничную любовь ко мне, простить его. Когда он не сработал, меня решили отговорить от турне посредством… А что это, кстати? Что он достал?

Он передал мне распечатку переписки с какого-то форума. Она занимала добрых четырнадцать листов.

– Ты что, наивно полагаешь, что я стану это читать? Что за хрень?

– Любимова, вот не устаю удивляться, как такой воспитанной, кроткой и вежливой девушке, как Юля, не надоедает дружить с таким гопником, как ты.

– Что-о? – я задохнулась от возмущения. – Это я-то гопник? На меня мужики по дороге оборачиваются, и машины сигналят!