Лили Марлен. Пьесы для чтения - [52]
Тень молча качает головой.
(Смиряясь). Тогда хотя бы назовите ваше имя.
Тень (почти удивленно): Но у меня нет имени, господин Гуан.
Дон Гуан: Нет имени?.. Час от часу не легче!… Но так не бывает, донна.
Тень: К сожалению, бывает, благородный дон, и притом довольно часто. В конце концов, тень – это всего только тень… Во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь не захочет дать ей какое-нибудь имя. (Грустно). Но это, знаете ли, случается так редко!..
Дон Гуан: Боже! Сколько загадок за такое короткое время! Но погодите, умоляю вас. (Подходя, негромко). Ваши духи… Скажите, где я мог слышать их запах?.. Напомните мне хоть что-нибудь!
Тень: В следующий раз, быть может.
Дон Гуан (с мрачной усмешкой): Вот уж что я хорошо знаю, так это то, что когда говорят «в следующий раз», это чаще всего значит – «никогда».
Тень (ускользая в сторону): Я слышала, что иногда случаются исключения.
Дон Гуан: Но не со мной, донна!
Тень: Лучше вспомните поговорку: тот, кто теряет надежду, теряет все. (Немногонасмешливо). Благородный дон случайно не помнит того юношу, который любил повторять ее к месту и не к месту?
Дон Гуан: Это я любил повторять… Не знаю почему, но у меня так бьется сердце, словно я стою перед дверью, за которую мне необходимо попасть, и не знаю, где ключи от нее. Почему же вы не хотите дать мне возможность войти?..
Пока он говорит, Тень исчезает.
Подождите, прошу вас! (Бросается туда, где только что стояла Тень, но неожиданно наталкивается на зятя).
Вспыхивает свет и действие продолжается с того момента, когда оно было прервано появлением Тени.
Зять (едва удержавшись на ногах, после столкновения с Дон Гуаном): Боже мой!.. Дорогой папа!.. (Отступает в испуге).
Дон Гуан (машинально): Простите… (Оглядываясь). Где она?
Клеопатра: Что с тобой, папа?
Дон Гуан: Я спрашиваю: где она? (Повернувшись к Фергиналю). Фергиналь?
Фергиналь: Я не совсем вас понимаю, любезный друг…
Дон Гуан (не дослушав, кричит в сторону двери): Лепорелло!.. Лепорелло!
В дверях появляется Лепорелло.
(Не давая ему открыть рот). Кто-нибудь сейчас выходил из дома?.. Да, отвечай же!
Лепорелло: Дайте подумать…
Дон Гуан: Да или нет?
Лепорелло: Кажется, никто, хозяин.
Дон Гуан (сквозь зубы): Проклятье!.. (Озираясь по сторонам). Этот голос! Этот смех!.. (Бормочет). Возможно, она еще в доме… (Убегает).
Короткая пауза.
Зять: Как он резво бегает. Просто мальчик.
Клеопатра (Фергиналю): Надеюсь, вы мне объясните, что все это значит?
Фергиналь: Ей-Богу, я бы и сам не прочь это узнать.
Клеопатра: Сганарелль! Лепорелло!.. Хозяин здоров? Он ни на что ни жаловался в последнее время?
Сганарелль и Лепорелло (вместе): Бог миловал. Здоров, как бык.
Зять: Ты хочешь сказать, дорогая, что наш дорогой папа немного не в себе?
Клеопатра: Боже мой! Ну, откуда мне знать!
Фергиналь (зятю, холодно): Смею вас уверить, что мой друг господин Гуан находится в полном и совершенном здравии. Если вам интересно узнать на сей счет мое мнение, то я скажу вам, что мне уже давно не приходилось видеть человека с более ясной головой, чем у него. (Кланяетсясвызовом).
Зять (испуганно): Собственно, именно это я и имел, так сказать, в виду. (Клеопатре). Видишь, дорогая, наш отец совершенно здоров. (Пьет воду из стакана, который он держал).
В дверях появляется Дон Гуан. Короткая пауза.
Дон Гуан (негромко и спокойно): Лепорелло! Там кто-то звонит. Пойди, узнай. (Сопровождаемый взглядами присутствующих, проходит и садится за стол).
Лепорелло убегает. Вместе с ним исчезает и Сганарелль. Пауза.
(Оглядев присутствующих и обращаясь сразу ко всем). Мне кажется, что вы смотрите на меня так, словно я явился из преисподней. (С вызовом). Да. Представьте себе. Исчезла. Сгинула. Испарилась… Что ж, в конце концов, со мной бывало и не такое. (Сквозь зубы). Чертова маска! (Клеопатре). Никогда не надевай масок, дочка.
Клеопатра: С тобой все в порядке, папа?
Дон Гуан: Ну, конечно, дочурка.
Фергиналь (негромко): Что это за представление вы здесь устроили, дорогой друг?
Дон Гуан: О, совсем небольшой водевиль, мой милый… Вы, в самом деле, ничего не видели?.. (Клеопатре). А ты, дочка?.. В самом деле – ничего? (В пустоту, без выражения). Боже мой! Неужели небеса, наконец, вспомнили о Дон Гуане? Тогда, мне кажется, им следовало бы быть все же немного поделикатней… (Решительно, всем присутствующим). Забудем об этом… (Громко). Напомните мне, лучше, на чем прервалась наша дружеская беседа?.. Мы говорили об обеде у герцогини или об осеннем сборе пожертвований в пользу бедных? Или наш дорогой зять развлекал нас остроумными и поучительными историями?
Клеопатра: Какого черта, папа!
Дон Гуан: Молчу, молчу, дочурка… (Выходя из-за стола,бормочет). Вот тут она стояла. Так близко, что я мог дотронуться до нее… Боже мой… (Оборвав себя, громко). Я думаю, что всем нам следует лучше пойти и как следует перекусить. (Фергиналю). Вы ведь не станете возражать против ужина, любезный друг? Не знаю почему, но все эти маски, тайны, намеки почему-то всегда вызывают у меня чертовский аппетит…
Присутствующие молчат.
Ну, что же вы ждете?.. Идемте…
Входит Лепорелло.
(Лепорелло). Ну, кто там?
Лепорелло (
Кажущаяся ненужность приведенных ниже комментариев – не обманывает. Взятые из неопубликованного романа "Мозес", они, конечно, ничего не комментируют и не проясняют. И, тем не менее, эти комментарии имеют, кажется, одно неоспоримое достоинство. Не занимаясь филологическим, историческим и прочими анализами, они указывают на пространство, лежащее за пространством приведенных здесь текстов, – позволяют расслышать мелодию, которая дает себя знать уже после того, как закрылся занавес и зрители разошлись по домам.
"Пьесы Константина Поповского – явление весьма своеобразное. Мир, населенный библейскими, мифологическими, переосмысленными литературными персонажами, окруженными вымышленными автором фигурами, существует по законам сна – всё знакомо и в то же время – неузнаваемо… Парадоксальное развитие действия и мысли заставляют читателя напряженно вдумываться в смысл происходящего, и автор, как Вергилий, ведет его по этому загадочному миру."Яков Гордин.
Роман «Мозес» рассказывает об одном дне немецкой психоневрологической клиники в Иерусалиме. В реальном времени роман занимает всего один день – от последнего утреннего сна главного героя до вечернего празднования торжественного 25-летия этой клиники, сопряженного с веселыми и не слишком событиями и происшествиями. При этом форма романа, которую автор определяет как сны, позволяет ему довольно свободно обращаться с материалом, перенося читателя то в прошлое, то в будущее, населяя пространство романа всем известными персонажами – например, Моисеем, императором Николаем или юным и вечно голодным Адольфом, которого дедушка одного из героев встретил в Вене в 1912 году.
Патерик – не совсем обычный жанр, который является частью великой христианской литературы. Это небольшие истории, повествующие о житии и духовных подвигах монахов. И они всегда серьезны. Такова традиция. Но есть и другая – это традиция смеха и веселья. Она не критикует, но пытается понять, не оскорбляет, но радует и веселит. Но главное – не это. Эта книга о том, что человек часто принимает за истину то, что истиной не является. И ещё она напоминает нам о том, что истина приходит к тебе в первозданной тишине, которая все еще помнит, как Всемогущий благословил день шестой.
Автор не причисляет себя ни к какой религии, поэтому он легко дает своим героям право голоса, чем они, без зазрения совести и пользуются, оставаясь, при этом, по-прежнему католиками, иудеями или православными, но в глубине души всегда готовыми оставить конфессиональные различия ради Истины. "Фантастическое впечатление от Гамлета Константина Поповского, когда ждешь, как это обернется пародией или фарсом, потому что не может же современный русский пятистопник продлить и выдержать английский времен Елизаветы, времен "Глобуса", авторства Шекспира, но не происходит ни фарса, ни пародии, происходит непредвиденное, потому что русская речь, раздвоившись как язык мудрой змеи, касаясь того и этого берегов, не только никуда не проваливается, но, держась лишь на собственном порыве, образует ещё одну самостоятельную трагедию на тему принца-виттенбергского студента, быть или не быть и флейты-позвоночника, растворяясь в изменяющем сознании читателя до трепетного восторга в финале…" Андрей Тавров.
"По согласному мнению и новых и древних теологов Бога нельзя принудить. Например, Его нельзя принудить услышать наши жалобы и мольбы, тем более, ответить на них…Но разве сущность населяющих Аид, Шеол или Кум теней не суть только плач, только жалоба, только похожая на порыв осеннего ветра мольба? Чем же еще заняты они, эти тени, как ни тем, чтобы принудить Бога услышать их и им ответить? Конечно, они не хуже нас знают, что Бога принудить нельзя. Но не вся ли Вечность у них в запасе?"Константин Поповский "Фрагменты и мелодии".
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Впервые на русском — зрелый роман автора прославленной «Дороги перемен» — книги, которая вошла в шорт-лист Национальной книжной премии США и послужила основой недавно прогремевшего фильма Сэма Мендеса с Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет в главных ролях (впервые вместе после «Титаника»!). Кейт Аткинсон называла Йейтса «реалистом высшей пробы, наследником Хемингуэя», а Sunday Telegraph — «одним из величайших американских писателей двадцатого века». Итак, познакомьтесь с Джоном Уайлдером. Казалось бы, ему не на что жаловаться: успешная карьера в рекламном бизнесе, любящая жена, растущий сын, квартира на Манхэттене, даже загородный дом; каждый вечер — деловой ужин с партнерами, каждый уик-энд — коктейль с друзьями.
В книгу вошли рассказы, посвященные участию болгарской Народной армии в боевых действиях против гитлеровских войск на заключительном этапе второй мировой войны, партизанскому движению в Болгарии, а также жизни и учебе ее воинов в послевоенный период. Автор рисует мужественные образы офицеров и солдат болгарской Народной армии, плечом к плечу с воинами Советской Армии сражавшихся против ненавистного врага. В рассказах показана руководящая и направляющая роль Болгарской коммунистической партии в строительстве народной армии. Книга предназначена для массового читателя.
Новая книга В. Фартышева состоит из повестей и рассказов. В повести «История одной ревизии» поднимаются крупные и острые проблемы в современной экономике и управлении, исследуются идейные и нравственные позиции молодых ревизоров, их борьба с негативными явлениями в обществе. Повесть «Белоомут» и рассказы посвящены экологическим и морально-нравственным проблемам.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?