Ликей - [68]

Она вдруг заметила реакцию Лены — та стояла, улыбаясь и кивая все время, пока продолжалась речь Джейн, словно пытаясь помочь ей высказать эти фразы… у Лены вообще была такая манера — кивать в такт собеседнику, словно подбадривая его. Едва Джейн замолчала, Лена перевела сияющие улыбкой глаза на Алексея, как бы присоединяясь к просьбе американки.

Тот пожал плечами.

— Я думаю, это вполне возможно… Скажем… так, в пятницу у меня вылет. В следующую субботу с утра… мы бы могли сходить в Русский музей, скажем.

— О, там я еще не была! Замечательно!

Они подошли к машине. Доехали до Центра молча, Алексей снова замкнулся, ушел в себя… Попрощались как-то холодновато.

Джейн вылезла, сделала вид, что идет к воротам… остановилась и долго смотрела вслед малиновому бамперу маленькой машины… а потом просто вдоль улицы, как бы пытаясь поймать незримый след, оставленный «Хондой» на асфальте.

Глава 6 Отчаяние

Прошло две недели. Листопад в городе подходил к своему логическому завершению. Петербург словно съеживался, затаивался, сбрасывал ненужную мишуру, готовясь к зиме. О белых ночах осталось одно воспоминание — теперь темнело довольно рано…

Из переписки и разговоров по ВН с ликеидами — директорами консультаций в других городах — у Джейн практически ничего не вышло. Те же самые проблемы — маргинальное население, произвол местных властей — стояли и перед ними, но практически никак не решались. Джейн приходила в отчаяние, не понимая, как ликеиды — ликеиды! — могут спокойно жить годами, закрывая глаза на все эти безобразия, не пытаясь бороться…

Единственным человеком, давшим ей хоть какую-то надежду, была директриса Челябинской Консультации, ликеида из Канады, Элина Шарф. Энергичная женщина, обретшая на Урале вторую родину, развернула настоящую работу среди маргиналов, неся также и им культуру, просвещение, элементарные понятия о здоровье и правильной жизни. Джейн уже понимала, что к Элине придется поехать, чтобы на месте изучить этот опыт… то, что удалось в маленькой уральской консультации, должно произойти и в столице!

Но это был пока единственный луч света…

— Джейн! Простите, что прерываю ваши размышления…

Джейн встряхнула головой… да что же это такое! Опять потеря концентрации, постоянное сумеречное сознание, пребывание в ином мире. Мало медитирует она, что ли? Или наоборот, много? Да нет, совсем немного как раз…

Она сидит за столиком кафетерия напротив Аркадия Заслонского, директора… Сегодня они не успели обсудить все вопросы, и он пригласил ее закончить обсуждение за обедом.

— Извините, Аркадий! Я немного задумалась…

Перед директором стоял целый ряд тарелок, представляющих собой настоящие произведения искусства. Прозрачный бульон с плавающим островом из зеленых листьев, яйца, веточек укропа, зажаренные ломтики баклажанов с помидорами, рагу, обложенное по краям золотистыми ломтиками ананаса… Аркадий был гурманом, это знали все. Джейн удивлялась, как ему при таком количестве съедаемых блюд удается сохранить пусть мощную, но хоть более или менее спортивную фигуру.

Русский, мрачно подумала она. Даже москвич, даже ликеид все же остается русским… он никак не может без этих мелких грешков. Впрочем — она тут же устыдилась этой мысли — у Аркадия все намного сложнее. Жена-неликеида… единственный сын, надежда, гордость, который сейчас находится на грани вылета из Ликейского колледжа.

— Простите меня старика, Джейн, но мне бы хотелось сказать вам прямо — я не понимаю смысла вашей деятельности…

Директор звучно проглотил ломтик мяса.

— То есть вы очень нам помогли с реконструкцией, и обучение персонала — за все это спасибо… Проинспектировать губернию тоже давно нужно было. Но сейчас большую часть времени вы посвящаете каким-то непонятным мне переговорам, поискам… Я понимаю, вас волнует проблема маргиналов. Но она была и вчера, и позавчера… уже много лет, как существует эта проблема.

Судите сами — с начала 21 века мы прилагаем все усилия, чтобы не дать родиться детям, которых мы не сможем кормить. Но если эти усилия оказываются недостаточными — что же нам, расстреливать этих несчастных? Сейчас места на Земле много, тем более, в России и Сибири. Пусть живут, как могут. Ну не может наша цивилизация вместить всех! Почему вас так это волнует?

— Меня волнует вовсе не это, — сказала Джейн, — Меня волнует неэтичное поведение властей в Петрозаводске и других городах. Для чего в России выкорчевывали тоталитаризм?

Директор со вздохом отодвинул суп, принялся за баклажаны.

— Понимаете, Джейн… это все прекраснодушные мечты. Ну нельзя сделать всех людей правильными… так же, как не все могут быть ликеидами. Со временем, лет через двести, маргиналы все равно исчезнут так или иначе. Это естественнный процесс… С ними исчезнут и проблемы. Останутся ликеиды — авангард человечества — и обычные люди, которые с любовью и радостью пойдут за ликеидами… не торопите события.

Джейн задумалась, опустив голову. Ну как сказать ему об этом? Ведь он — директор, он старше Джейн раза в два с половиной…

— Знаете, Аркадий, у нас была в Храме Приснодевы-Матери одна жрица… она нас посвящала, мы все ее очень любили и уважали, она была практически святой. Так вот, она говорила — весь смысл Ликея пропадает, если ликеиды допускают хоть малейшее отступление от нашей этики. Наша этика в государственном масштабе — это ненасилие, действие только любовью… посмотрите, ведь даже преступники сейчас не наказываются, а лечатся. А то, что творится в Петрозаводске — когда людей ставят вне общества только потому, что они хотят иметь лишнего ребенка… Так нельзя! Планирование семьи должно быть только добровольным. Вы говорите — через двести лет… если мы будем допускать такое поведение, через двести лет ликеидов просто не останется. Это будет фашизм, а не Ликей.