До сих пор Серый действовал на свой страх и риск, не ища связи с мунганами, пока неожиданно не столкнулся с их отрядом на границе степи и болот на южном берегу Вилайета, недалеко от устья Запорожки.
Недоверие, с которым мунгане отнеслись к незнакомому отряду, быстро рассеялось, едва только узнали, кто находится перед ними. С их точки зрения, Радхар был героем — не таким, конечно, как Конан, но весьма и весьма уважаемым человеком.
А Конан был недалеко — полдня пути через джунгли. «Вы, добрые люди, вообще, куда едете? Задумали дело?» «Да нет, собственно говоря, просто один настырный сотник со своими шакалами на пятки наступает, вот мы и подались к лесу.» «Поехали тогда с нами! Конан будет рад с тобой встретиться, Серый.» «Ну, а почему бы и нет? Но этот сотник.» «Ах, сотник! Ну, это ерунда, сейчас мы с ним разберемся!»
И с сотником разобрались. Ничто так не сближает, как славная драка, тем более, если она победоносна. К Конану направлялся уже единый отряд, в котором вперемешку ехали и мунгане, и люди Радхара.
Конан встретил степную знаменитость по-дружески. Хотя к любопытству поначалу примешивалась изрядная доля настороженности, что было обычно для киммерийца, но Радхар держался просто, спокойно, без хвастовства, обычного среди удачливых вожаков. К Конану он отнесся с искренним восхищением, хотя и держался с ним на равных.
Но Радхар был не настолько глуп, чтобы не понимать, что в одном месте двух равных вождей быть не может. Обычно это чревато неприятностями для одного из них. Поэтому он очень тонко, очень осторожно и очень естественно несколько раз, оглядывая пестрое воинство Конана, ронял фразы, вроде: «Да, большую силу ты собрал, Конан! Как это тебе удалось? Я-то своих людей еле в узде держу…». «Это еще не все войско»,— довольно ухмылялся северянин.
Все шло великолепно, пока киммериец нос к носу не столкнулся с Арапшей, которого отлично знал еще по службе у Илдиза. С тех времен у них оставался невыясненным один спорный вопрос, разрешить который они только что и попытались. Стычка была спланирована Радхаром заранее, так же как и его собственный эффектный выход, отработанный сотни раз за последний месяц. Тщательно продуманы были и слова, которые Радхар собирался сейчас сказать. Вопрос Конана он предвидел, и его ответ последовал незамедлительно:
— Конечно, я знаю этот обычай,— повторил Радхар.— И прошу прощения, что невольно нарушил его.
— Невольно? — переспросил Конан. Лицо киммерийца было хмурым, происходящее ему явно не нравилось.
А на место несостоявшегося поединка уже сбегались разбойники со всего лагеря. Не прошло и пяти минут, как Радхар, Арапша и Конан оказались окруженными плотным кольцом пестро одетых и разнообразно вооруженных людей, которые неистово галдели. Лица вокруг, не были ни агрессивными, ни злобными. На большинстве из них читалось лишь любопытство. Подобные схватки здесь не были редкостью, хотя насмерть бились не часто, как ни странно для столь необузданного общества, обычно удовлетворялись первой кровью, после чего победитель и побежденный вместе с многочисленными друзьями отправлялись пить хмельную, выдержанную брагу.
Радхару все это было отлично известно. Соглядатай туранского правителя рассчитывал на поединок с Конаном именно до первой крови. Схватка была ему нужна, чтобы укрепить свое положение среди мунган, и, кроме того, Радхара одолевало могучее желание, азарт, который опытный и хладнокровный шпион пытался подавить, но без особого успеха. Так охотник на тигров, который выходил победителем тысячу раз и привык относиться к этим страшным зверям как к безобидным овцам, выходит один на один с самым крупным, самым сильным тигром, и внезапно испытывает давно забытое возбуждение.
Но сначала нужно было объясниться с киммерийцем.
— Ты прав, Конан,— со вздохом согласился Радхар.— Конечно, я необдуманно бросился между вами, но я не мог поступить иначе. Арапша — мой человек, и я отвечаю за него так же, как и ты отвечаешь за любого из своих людей.
— Мне не нужна нянька! — крикнул Арапша. Туранец уже подобрал свою саблю и стоял рядом с Радхаром с искаженным от ненависти лицом.— Отойди в сторону, Серый, дай нам закончить этот спор.
— Заткнись,— негромко, но внятно произнес Радхар.
Арапша замолчал, но по его лицу было видно, чего это ему стоило. Грудь туранца бурно вздымалась и опускалась от едва сдерживаемых чувств. «Не переиграл бы»,— с легким беспокойством подумал Радхар и вновь обратился к Конану.
— Разве ты не согласен со мной? Если заставит нужда, то ты будешь за любого из своих людей драться, не щадя себя, верно?
— Верно,— кивнул киммериец,— но мне и в голову не придет разнимать их, если это не угрожает общему делу. Тут Арапша прав — он уже вышел из того возраста, когда ему нужна нянька.
— Арапша горд,— тихо ответил Радхар,— не останови я его, он бы дрался с тобой и неминуемо погиб!
— Может быть, но такова, значит, судьба, уготованная ему вашим Эрликом! — Конан начал злиться всерьез.— Отойди, дружище Радхар, не лезь не в свое дело!
— Арапша, сними куртку! — приказал Радхар, оборачиваясь к бывшему гвардейцу. Арапша в замешательстве отступил на шаг.
