Лейли и Меджнун - [41]

Глаза мои отныне тьма застлала.

С моей любимой был прекрасен мир,

А без нее он бесприютно сир.

Душа, скажи: "Прощай, больное тело,

С недугом мне бороться надоело".

Приди, о смерть, прекрасна и добра,

Печаль и горе устранить пора!

О помоги - ведь я живу, страдая,

В небытие зови меня, благая.

Сотри с зерцала ржу, полна любви,

Завесу заблуждений разорви.

О, не препятствуй мне уйти из мира,

Туда, где встречу милого кумира.

Любимая моя ждет вдалеке, 

В прекрасном, безопасном уголке.

Я должен с ней скорей соединиться,

О, помоги мне с милой сердцу слиться!

Избавь меня от этих злых тревог:

Ведь, наконец, мне улыбнулся рок.

О боже, я в кумире лишь нуждаюсь,

В душе и в жизни, в мире - не нуждаюсь.

Молю - ты с ней меня не разлучай.

И жизни вновь меня ты не вручай".

Не зная ни мгновения покоя,

Невольно слово он сложил такое:

Газель

Душа в разлуке истомилась - любимого дыханья жажду,

Бальзама встречи с ясноликой в печали расставанья жажду.

Я соловей печальных стонов, и я не попусту вздыхаю -

Стремлюсь я в сад, устав от клетки, я цветника в рыданье жажду.

На рынке наших дней нет спроса на мой товар - зачем им мысли?

Другого рынка для товара я в вечном ожиданье жажду.

Хочу в небытие укрыться от бедствий наших дней тяжелых,

Душе и телу избавленья от тяжкого страданья жажду.

И вовсе не случайно смерти желаю я в ночи разлуки -

Я утолителя мученья, свершителя желанья жажду.

Любимая теперь на вечном пиру - ужели я отстану?

Я в этом бренном храме счастья с любимою свиданья жажду.

Небытия никто не хочет, о Физули, по вольной воле -

По что же делать: против воли небытия, сгоранья жажду.

Конец главы

Лищь горем поделился он своим

Как провиденье согласилось с ним

И пролилась божественная милость -

Душа его с Лейли соединилась.

В саду деяний он цветы собрал

И выпил смертного вина фиал.

Он в забытьи склонился над могилой -

И отдал душу у надгробья милой.

Сказал: "Лейли!" - и отдал душу ей,

Влюбленный тот, прообраз всех друзей.

Любовь такой должна быть, без сомненья,

Вся жизнь его достойна изумленья.

Подумать можно - властью обладал

Он над душой и только часа ждал.

Когда, вращаясь, наступило время,

Он снял с души существованья бремя.

Пока на свете жил его кумир,

Еще умел ценить он этот мир.

Когда кумир наш бренный мир покинул,

Он тоже сразу этот мир отринул.

Печальный Зейд, увидев ту беду,

Со стоном ворот разорвал в бреду.

Он начал громко вопиять в печали -

И до зенита вопли достигали.

Немедля тяжкий вздох его привлек

Всех - юг и север, запад и восток.

Людей великое собралось море,

Чтоб видеть тяжкое Меджнуна горе.

Лежал Меджнун могилы на краю,

Любимой душу отдал он свою.

Рыдали тяжко над его судьбою,

Кончиною безвременной и злою.

Потом, омыв, в могиле погребли -

В той самой, где лежала и Лейли.

И вместе были слиты - горемыка

И утешений сладостных владыка.

На небе души их теперь сошлись.

Тела их в прахе, как друзья, слились.

Теперь исчезла видимость пустая,

Искатель к цели подошел, страдая.

Два государя на пиру вдвоем,

И две лупы с созвездии одном.

Поставили плиту на той могиле -

И в мире эту повесть разгласили.

Могила дорогой для всех была -

Желаний исполнение несла.

Могила верных стала чудотворной,

Святыней мира стала необорной.

Здесь видишь следствие святой любви,

Пойми! На помощь разум призови!

Зейд видит Меджнуна и Лейли во сне

3ейд по соседству жил к святыне этой,

Своей великой верностью согретый,

Он на гробницу много внес даров,

Построил много вкруг нее дворцов.

Огонь в его душе воспламененной

Свечу могилы сохранял зажженной.

Ресницами с могилы пыль сметал.

Слезами поливать ее он стал.

Он в постоянной пребывал печали,

Его рыдания не утихали.

Сидел он у могилы как-то раз

И задремал под утро, утомясь.

Невзгоды силы Зейда подточили -

И он заснул, простершись на могиле.

И дивный сон увидел он в тоске

Увидел две луны он в цветнике,

От злобы человеческой жестокой,

От горестей и ужасов далеко.

Веселье в их движениях живых

Лучи блаженства на лице у них.

И ангельские сонмы луноликим

Служили со старанием великим.

Спросил он: "Что за луны предо мной?

То властелины над какой страной?

Какой тут, расскажите, сад блаженных,

Что за людей я вижу совершенных?"

Ему сказали: "Рай ты видишь, друг,

Гилманы, гурии везде вокруг.

Те две луны с красою беспримерной -

Меджнун с Лейли, возлюбленною верной.

Они, спустившись в дол любви святой,

Своею просияли чистотой.

И вот в раю нашли покой желанный,

Служить им стали гурии, гилманы.

Они по доброй воле много лет

Терпели много горестей и бед.

Теперь они, покинув мир коварный,

В раю вкушают отдых лучезарный".

Когда был Зейд печальный пробужден,

Тотчас он людям рассказал свой сон,

И это послужило вере вящей:

Паломники ходили к ним все чаще.

Конец главы

О кравчий, я печален и уныл,

И говорить я не могу - нет сил.

Теперь вина мне не давай - не надо.

Я опьянен, вино мне хуже яда.

Я дни свои в беспечности провел.

Какой же я конец, скажи, обрел?

Утратил я клад жизни благородный,

И все дела мои прошли бесплодно.

О как ужасен небосвода гнет!

Всю жизнь мою расстроил небосвод!

Вчера, жемчужных слез лия потоки,

Сказал я небосводу: "О жестокий,

Всегда держа меня в сетях своих,

Меня лишил ты радостей земных.

Своим любимцам ты несешь блаженство,

Но гнет приносишь людям совершенства.