Лейла, Кайла, Кейла и Келайла - [35]

Но зеркало вдруг засветилось на стене, показывая Кейле — нет у нее теперь прекрасных агатовых волос, а те что заменили их, они, конечно, не совсем уж плохие, но — самые обычные.

— Ах, — прошептала и Лейла, силясь разглядеть в зеркале, как сияют синевой ее темно-голубые глаза, но отражение печально смотрело на нее самыми обычными — голубовато-серыми, каких множество.

И Кайла попыталась поднять руку и не смогла, а так хотела провести пальцем по своим губам, вдруг отражение обманывает ее — это не она там видна, обычная девушка с обычным неярким ртом, совсем бы обычная, только почти неживая, не шевелятся каменные руки и мраморные плечи.

— Вас еще можно спасти, — шептал каменный призрак, — если чье-то горячее сердце захочет этого больше жизни. Но где такое взять…

В подземной кладовой встала тяжелая тишина. Словно говорящие умолкли, пытаясь услышать биение горячего сердца. Но не слышали.

— Есть такое сердце, — прошептала Лейла, опуская глаза.

— Золотое сердечко у нашей сестренки Келайлы, — согласилась с ней Кайла, и губы ее задрожали.

— Только где она сейчас, осталась далеко-далеко, — Кейла заплакала бы, так вдруг заскучала по доброй младшей сестре, которая всегда выслушивала ее жалобы и умела утешить, но камень, сковавший лицо, не становился слезами.

— Я здесь, — хотела ответить им Келайла, — здесь, рядом!

Но каменные губы не шевелились, только глаза смотрели на печальных сестер.

— Мы все потеряли, — снова сказала Лейла и тихий голос затрепетал, как крылышки бабочки, уносясь к светлому потолку, — нет у меня прекрасных синих глаз.

— А у меня — дивных алых губ…

— Мастер Асур отобрал мои чудесные волосы!..

— Он обманул нас!

— Обманул!

— Выманил лучшее!

— Нет! — голос каменного призрака был тихим, как шепот, но слова его казались громкими, как весенняя гроза, — глупые вы девчонки, разве главное у вас — внешняя красота? Хоть я и стал камнем, но брат мой Асур не сумел отобрать мою живую душу, мой острый глаз и мое сердце. Только сковал меня, чтоб я не смог выйти на свет. Зато я все еще умею видеть то, что находится внутри, самую сердцевину.

Три девушки молчали, каждая на своем месте, во все глаза глядя на каменного собеседника. Он — брат мастера Асура? И не успели ахнуть, спросить, удивиться — ведь каменные, они медленно соображали и не могли болтать, как раньше — быстрыми сороками, как тот снова заговорил.

— Ты, что оплакиваешь красоту своих глаз, как тебя зовут?

— Лейла.

— Я знаю, что ты умеешь, Лейла. Скажи, давно ли ты дарила своей сестре подарки? От чистого сердца, из самой души?

— Я… я нарисовала Келайле кота. Когда ей исполнилось десять лет. Такого, какого она хотела.

Каменные губы мастера улыбнулись, голова еле заметно качнулась, кивая.

— А потом я забыла, — печально продолжила Лейла, — я стала помнить только о себе, забыла, как здорово радовать сестру.

— А ты, девочка с хрустальным голосом?

— Меня зовут Кайла. Я подарила Келайле песенку, когда она плакала. Только это было совсем давно, она маленькая была.

— А я выткала ей красивый поясок для нового платья. Меня зовут Кейла, каменный мастер. Но даже платье то давно выгорело на солнце и истрепалось. А потом я думала только о себе, и забыла… Мы плохие сестры, да, мастер?

— Нет, мои милые. Вы просто еще не все понимаете. Вашей сестре не нужно понимать, за нее думает ее золотое сердце. И ваши подарки, хоть сделанные давно, сложены в самую его глубину, они там. И если вы вспомните их, как следует, сердце Келайлы отзовется.

Нет, хотела крикнуть Келайла, я ведь тут! Неужели вы совсем не видите меня?

Но от сестер ее заслоняли полки и сундуки, сверкание камней и блеск драгоценных металлов. А мастер не мог вертеть каменной головой, потому не видел, как пристально смотрела на него из темного угла каменная девочка, такая — маленькая и незаметная.

— Я скажу вам, что нужно сделать, — прошептал каменный мастер, и шепот его был еле слышным, а глаза закрывались, не в силах удержать тяжесть каменных век с каменными ресницами.

— Что?

— Скажи нам!

— Мы слушаем тебя!

Он же устал, хотела крикнуть Келайла, смотрите, он еле шепчет, дайте ему отдохнуть! Но ее губы не могли шевелиться.

— Вам надо… — и замолчал.

Тут раскрытые глаза Лейлы закрылись, губы Кайлы замерли, а волосы Кейлы закаменели.

Никто в тайной кладовой не знал, что это принц Эли там, наверху, спрятал в карман волшебный осколок, остановив его колдовство, и вместо трех сестер ожила теперь принцесса Эрла. Ожила и закричала сердито:

— Стража! Скорее сюда!

Глава 12

Эли не успел допить воду из кубка, как, и правда, набежали стражники и, связав ему руки, уволокли в тесную каморку без окон, заперли большой замок на толстой двери.

— Дела, — снова сказал принц, поняв, что сильно сглупил и как теперь ему разыскивать Келайлу — даже окошка нет, чтоб узнать, где серый соловейко: вдруг получится послать его на розыски девочки или Гейто.

А принцесса Эрла, оставшись одна, вдруг расплакалась. Ничегошеньки о себе она не понимала. Принц страшно ее рассердил, и правильно она сделала, что показала бессовестному мальчишке свою власть. Но одновременно было его ужасно жалко, да и пора бы ехать, а значит, нужно с ним помириться. А как помиришься, если стражники уволокли, а после исчезли сами.