Левый фланг - [101]

— Есть, товарищ маршал, — ответил комдив.

— И не бойтесь оголенных флангов. Помнить о них нужно, а бояться не следует. Теперь, когда оба фронта пришли в движение, никакой черт не страшен. Да и не плохо бы нам выйти к Вене рядышком с Толбухиным. Учтите, он долго запрягает, да быстро едет. Он такой! Уж я-то его знаю. Впрочем, кому я говорю. — вы же народ толбухинский, сами воевали с ним. — Малиновский задержал веселый взгляд на Строеве и, обращаясь к комдиву, закончил вполне серьезно: — Хорошо бы вам к утру форсировать эту речку.

— Постараемся, товарищ маршал.

— За вами, в прорыв, двинется второй мехкорпус. Он уже на исходном рубеже. Как только вы еще немного расширите коридор прорыва, так гвардейцы пойдут вперед.

— Ясно, товарищ маршал.

— Теперь, Николай Николаевич, поехали к вам на командный пункт, — сказал Малиновский генералу Шкодуновичу, который за все время не проронил ни слова.

Но, пожимая Строеву на прощание руку, он задержал ее чуть дольше обычного и пошел вслед за командующим.

Они исчезли в полутьме так же быстро, как и появились. Когда у подножия высоты заурчали автомобильные моторы, Бойченко расправил плечи, будто сбрасывая груз.

— Есть все-таки бог на свете, Иван Григорьевич!

— Да еще с маршальскими звездами.

— Никак не думал, что он пожалует к нам почти на самую передовую.

Командир дивизии был на седьмом небе: еще бы, первый раз за всю войну сам маршал заехал к нему на НП и похвалил за успешные боевые действия. Значит, успех действительно выше всяких ожиданий. Кому об этом лучше знать, как не самому командующему фронтом: сверху-то всегда виднее.

А Строев, под впечатлением встречи с Малиновским, опять вернулся к мыслям о Толбухине.

На юге, судя по всему, дело подвигалось туго. Артиллерийская канонада почти не ослабевала там с тех пор, как Третий Украинский начал наступление. Верно, старый балатонский  о р е ш е к — город Секешфехервар, который немцы защищают до последнего, как венскую заставу. И Федору Ивановичу приходится шаг за шагом  п р о г р ы з а т ь  долговременные укрепления немцев. Но как он вчера красиво перешел от самой жестокой обороны в решительное контрнаступление по всему фронту. Когда-нибудь в академиях станут изучать и эту операцию — наравне с признанной классикой военного искусства…

На рассвете Бойченко прилег на часок, и Строев взял бразды правления в свои руки. Он чувствовал себя бодро: отлежался, что называется. «Будь осторожен завтра, под огнем», — с доброй снисходительной улыбкой вспомнил он Панну. Чудачка! Как будто завтра — конец войны. До конца-то еще надо пошагать минимум до Вены. Однако он испытывал такую удивительную легкость во всем теле, такое одухотворение, что каждая из этих ночных атак казалась ему чуть ли не решающей. К тому же, была ночь сплошного везения. Бондаревский полк на левом фланге занял господский двор и форсировал речку; за ней лежало большое село, через которое проходила разграничительная линия с соседней дивизией, отставшей еще с вечера.

— Как быть дальше? — запросил по радио открыто, без всяких условностей, командир полка, зная, что отсюда ему, согласно первоначальному приказу, надо развернуться круто на север, для выполнения последующей задачи — выхода к Дунаю.

— Не останавливайтесь ни на одну минуту. Мы поддержим вас огнем. Смело берите населенный пункт, никого не дожидаясь, — ответил Строев.

— Я вас понял.

Строев приказал командующему артиллерией подполковнику Сосновскому повернуть все стволы дивизионного артполка в ту сторону и обеспечить атаку бондаревцев.

Через сорок минут прискакал офицер связи с донесением, что противник выбит из села. Теперь нужно было срочно менять наблюдательный пункт, чтобы не оторваться от пехоты, а то, неровен час, потеряешь управление войсками. Строев разбудил комдива. Генерал спросонья не поверил, что полки уже на том берегу горной речки, которую он хотел форсировать днем, при содействии «ИЛов», обещанных командованием армии. Поняв, наконец, что Строев не шутит, командир дивизии заторопился вперед, вслед за пехотой.

И когда начало светать, на новом НП, выбранном наспех у переправы, была получена по радио, тоже открытым текстом, благодарность Шкодуновича за взятый населенный пункт. Комдив крепко пожал руку Строеву, делясь с ним поровну этой радостью.

— Мне лучше сейчас отправиться туда, посмотреть, как они там будут разворачиваться на север, — сказал Строев.

— Пожалуй, — охотно согласился Бойченко. Он был доволен, что Строев сам вызвался идти в полк. Вместе им было тесно в таких случаях: комдив не раз ловил себя на том, что слишком часто советуется с замом, как стажер какой-нибудь во время полевого учения. Теперь он обойдется и без него, тем более, что дивизия с лихвой выполнила ближайшую задачу. И Строеву тоже было свободнее в полку, где он мог действовать вполне самостоятельно.

Противотанковый дивизион уже получил приказ сменить огневую позицию, когда в первой батарее шальным снарядом разбило орудие Тишина. Сам Микола только случайно остался невредимым, — он в это время побежал навстречу виллису, который готовился взять пушку на прицеп. Но были ранены заряжающий Тимченко и помкомвзвода старшина Нефедов. Ранение Тимченко оказалось легким, и он был доволен, что пострадала именно правая рука, а не левая, без которой заряжающий не заряжающий. А вот старшине не повезло: осколок угодил ему в живот.