Леве - [9]

— Ты заплатишь за это.

— Правда?

Леве преувеличенно взволнованно вздохнул, ощущая себя всемогущим рядом с беспомощной матерью. Эй, кто знает, сколько это продлится? Он должен насладиться, пока есть возможность.

— Горгульи повторяют одни и те же угрозы. Вам реально стоит задуматься о том, чтобы нанять вампира для того, чтоб он написал вам новые. Они настоящие эксперты в плане устрашения врагов.

— Конечно, ты восхищаешься своими новыми повелителями, — выплюнула Берта. — Думать, что мой собственный сын стал холуем пиявок. Этого ли недостаточно, чтобы разбить материнское сердце.

— Холуем? Я не служу ни одному демону. — Леве выпятил грудь. — Воистину, меня почитают как героя.

— Вот только герой маловат, — насмехалась его мать. — Какой был, такой и остался.

Он двинулся вперед, отказываясь показывать, что слова больно ударили по его нервам.

Он больше не старый Леве, стыдящийся размеров своего тела. Он гигант среди демонов, несмотря на свой рост.

Он поднял руки.

— Это мы еще посмотрим.

— Что ты делаешь? — Беспокойство искривило уродливые черты. — Не подходи.

— Испугалась, своего жалкого, бесхребетного сына, маман?

— Я устала от этой игры.

Он взмахнул своими крыльями, возгордившись, когда они на свету замерцали всеми оттенками алого и золотого.

— Тогда положи ей конец.

Она прижалась к стене, ее глаза расширились, когда Леве встал прямо напротив нее. Почему? Она по-настоящему боится его сомнительной магии?

Это… вряд ли. Это должно быть, что-то другое. Но что?

Его смутные мысли резко оборвал взгляд, брошенный на него матерью с высоты ее роста.

— Прекрати это, Леве.

Он застыл, его живот скрутило от боли.

— Mon dieu.

— Что?

— Это впервые я услышал, как ты произносишь мое имя.

Она срыгнула, пытаясь скрыть свою озабоченность за привычным презрением.

— Ты же не собираешься распустить нюни, а? Лучше убей меня, только не заставляй выслушивать свои рыдания.

Леве покачал головой, думая о клане вампиров, которые не колеблясь приняли потомков Темного Властелина. Они насмерть сражались за младенцев и сделают это снова. И боги знают, как бешено взволнован Сальваторе, король оборотней, ведь день, когда появятся на свет его дети все ближе.

Правда демоны Кивьет, поедали всех своих новорожденных, кроме самых сильных, так что все всегда может быть хуже, чем есть.

— Скажи мне, maman, ты любишь кого-нибудь из своих детей?

— Любовь — это для слабаков, — усмехнулась она. — Или людей.

Это было именно то, чего Леве ожидал. И еще…

Он проглотил стон.

— Тогда зачем плодить вообще?

— Чтобы укрепить мою силу.

Долгую минуту он изучал существо, породившее его. Впервые он не был подавлен ее огромной силой. И не съеживался от того, что мал в сравнении с ней. Она все еще была огромна. Все еще ужасала. И все еще полна ненависти к нему. Но если ясно взглянуть на ее, она не так уж и… могуча.

— Ты знаешь, я думал, что ненавижу тебя, — медленно сказал он. — Теперь я понимаю, что мне жаль тебя.

Его мать фыркнула, как-будто возмущенная его словами.

— Я дож этого гнезда, — прошипела она. — Самая страшная горгулья во всей Европе.

— Нет. — Леве покачал головой. — Ты одинокая, злая старуха, у которой нет ничего, кроме пустого титула и заблуждения, что это делает тебя важной.

Ярость полыхнула в ее глазах прежде, чем она смогла вернуть им хитрое выражение:

— Если тебе нет дела до меня, тогда почему ты здесь?

— Гоняюсь за тенью, наверное.

— Тогда отпусти меня.

Леве закатил глаза.

— Хорошая попытка.

— Я дам тебе десять минут форы, до того, как разыщу тебя и убью.

— Заманчиво, но… думаю, что нет.

— Отлично. — Ее губы вытянулись в узкую линию. Это должна была быть улыбка? Sacrebleu. — Я дам тебе час.

Леве задумался. Действительно задумался. Возможно впервые за свою долгую жизнь. Чего же он хотел?

Ясное дело ему никогда не получить одобрения матери. И не залечить ран прошлого. И даже… как там люди говорят? Не поставить точку.

Но он мог иметь то, что было украдено у него.

— Я хочу, то, что принадлежит мне по праву, — заявил он, величественным тоном.

Серые глаза прищурились.

— Пустой титул?

— Конечно нет, — сказал Леве в замешательстве. Только женщинам было разрешено наследовать место дожа. — Клодин — твоя наследница.

— Но ты мог бы быть принцем. — Однажды, он отдал бы все, чтобы вернуть свой королевский титул. Сейчас он пожал плечами, равнодушно.

— Нет, если буду мертв.

Берта молча взвешивала свои возможности, ее хитрый мозг искал способ убедить его освободить ее от его заклинания, фактически не имея возможности предложить ничего ценного.

— Возможно, мы могли бы заключить перемирие, — она неохотно уступила.

Леве скрестил руки.

— Единственное, что я желаю это свое место в Гильдии.

Берта была действительно в шоке от его требования.

— Не будь идиотом. Они никогда не примут тебя.

— Они примут, когда ты добавишь мое имя на Стену.

Стена Памяти запрятана в катакомбах Парижа. Кто построил ее, и почему она находится именно там, было потеряно в туманах времени, но имена горгулий волшебным образом появлялись там, когда они рождались, официально предоставляя им место в Гильдии. Та же магия стирала их имена, когда они умирали.

Или, подобно ему, были лишены места в Гильдии.