Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии - [192]

Душа девушки взводится в то время, когда основное сопутевое препятствие – ее самость – еще далеко не набрало силу. Сторгический взвод души женщины при душевном рождении предшествует ее взводу самости. Взведясь сперва высшей душою, затем самостью, женщина сторгически взводится в любви, где она должна отречься от самости.

Юноша в периоде идеалов зрит высшую точку себя впереди себя и стремится подняться на нее. В это же самое время девушка в самоумалении кротости видит высшую точку над собой, стремится стать сопричастной ей и желает быть достойной ее. Он слышит сторгический призыв и идет на голос, её – судят, она отдает себя на суд и идет по голосу и на голос.[385]

«Чтобы быть сильным, надо быть как вода, – гласит даосская мудрость. – Нет препятствий – она течет, плотина – она остановится; прорвется плотина – она снова потечет; в четырехугольном сосуде она четырехугольна; в круглом она кругла. Оттого, что она так уступчива, она нежней всего и сильней всего» (45.413). Такова мудрость кротости, по которой доверяют жизни и на которой держится и мудрость неделания, и мудрость смирения, и мудрость противления ненасилием. Это очень толстовская тема.

Ступени ненасилия (непротивления) с полным правом можно назвать «линией кротости» человеческой жизни; состояние души человека наиболее отчетливо характеризуется по её месту в последовательном ряду заповедей кротости: око за око (за око не более, чем око) – не мсти («не плати злом за зло») – отвечай добром на зло – не поддавайся на душевную провокацию борьбы – никогда не употребляй никакого насилия ни для какой цели, не противляйся. Ни одна из этих ступеней не принадлежит душевно-нерожденному (одностадийному) человеку, всегда хотящему за своё око более, чем око другого – большего отмщения.

Кротость – образ внутренне прекрасной девушки, в которой непротивление – черта девичьей одушевленности. Кротость – то, в чем она духовно, в сопутевом смысле, уже женщина. Отсюда берет начало стрела ее сторгического восхождения.

То ли сделала, так ли? права – не права? справедливо ли то-то и то-то? виновата ли и где? достойна ли? – вот как живет рожденная на Сопутство девушка, так она тревожится, страдает, боится, ищет. Она не судит, лишь сожалеет и все же видит жизнь в ракурсе Вины. Она чувствительна и к своей вине, и к вине другого; ее девичьи обиды – признание вины за другим, обостренное переживание его вины и требование раскаяния, которое она тотчас принимает. И сама она всегда готова каяться. Подъем кротости – школа самоосуждения и индикации виноватости.

Душевно взводимой девушке обычно претит столь понятное в юноше самовозвеличивание, которое она высмеивает. Этим она как бы укорачивает, укрощает его и тем, одновременно, защищается от него. Она умеет обуздывать другого, и тем больше умеет, чем больше потребность её души в самообуздании. Она не столько ищет, что можно, сколько боится сделать, что нельзя, за что ей будет стыдно. Подъем душевного рождения сопутевой женщины – школа кротости и сдерживания себялюбия, то есть смирения.

Основной показатель состоявшегося взвода личной духовной жизни сопутевой женщины есть потребность и способность её души вступать в полноценную связь с другой душою. Вынужденность женского Пути и беда его более всего в том, что эта её душевная потребность и способность может не реализоваться, либо реализоваться неполноценно или ложно. Но саму возможность душевной вовлечённости в духовную жизнь другой высшей души она иметь должна. Из первого взвода Сопутства девушка выходит с потенцией на духовную вовлеченность, степень которой определяет степень взведенности её души. Женское душевное рождение не акт, а процесс взвода ее высшей души, процесс, который никогда, собственно, не прекращается в ней, покуда она «жива» как сопутевая женщина.

На старте Сопутства девушка находится в некоторой степени взведенности, от гипотетически наибольшей до гипотетически наименьшей при бесчисленном количестве переходов. Какой уровень взведенности соответствует и какой не соответствует ее душевному рождению? Ответить на этот вопрос трудно потому, что если такая пограничная черта взведенности и существует, то ведь она – потенция, которая становится зримой тогда, когда женщина сторгически вовлекается в духовную жизнь другого Я. В большинстве случаев мы можем знать о полноте жизни высшей души женщины только при её сторгической реализации, догадываясь, насколько высшая душа конкретного мужчины реализует потенцию ее духовного взвода. Но и это угадать совсем не просто. В одних случаях женщина сторгически осуществляется в мужчине, который явно ниже ее сопутевых возможностей, но насколько ниже – неведомо и ей самой. В других случаях реализующее её эденское существо мужчины уже столь высоко взошло на Пути, что она сама кажется значительно ниже тех возможностей, которые имеет. У каждой сопутевой женщины – свой путевой мужчина. Душевное рождение Сопутства, умозрительно говоря, прошла та женщина, уровень взвода души которой таков, что она удовлетворяется сторгической самореализацией с помощью личностно рожденного (трехстадийного) мужчины. Она, собственно, его ждет, его и ищет. Это трудно, ей очень трудно. Ей надо помочь.