Лев - [17]

— Понадобится, когда мы поймаем Халила. — И раз уж зашла речь об этом, я сказал: — Я полагаю, по этому делу работаю я.

Телефон надолго замолчал, потом Уолш произнес:

— Ну…

— Том, не надо пудрить мне мозги.

— Прошу прощения, детектив, я думал, что нашим подразделением командую я. — Он опять помолчал. — Дело вот в чем, Джон. Если Кейт… если Кейт станет хуже или случится самое худшее, то вам понадобится отпуск, и мне придется передать расследование тому, кто сможет им заниматься.

— Им буду заниматься я. У меня мощная мотивировка.

— Да, но если совсем уж честно, вы слишком эмоционально вовлечены в это дело. Послушайте, я обещаю, что вы будете работать, но не обещаю, что возглавите расследование. Я еще подумаю. Так или иначе, от ФБР главным будет Джордж Фостер.

Бесполезно спорить и ругаться, так что я сказал:

— Ладно.

— Вот и хорошо. Вам будет звонить капитан Пареси. Я попросил, чтобы больница держала вас в курсе состояния Кейт. Молюсь за нее.

— Спасибо.

— И вот еще что. Если его задержит полиция и рядом не окажется наших агентов, пожалуйста, не делайте ему ничего такого, что может нас скомпрометировать.

— Зачем бы я стал это делать, Том?

Он не стал отвечать прямо.

— Я понимаю, вы в ярости, но не ставьте себя в невыгодное положение. Мы не мстим, мы вершим правосудие, — напомнил он.

А что, есть разница?

— Конечно, — ответил я.

Мы попрощались, и я вернулся в комнату ожидания. Прошло уже больше часа с тех пор, как Кейт увезли в операционную, и я склонялся к тому, что это хороший знак. Сколько времени нужно, чтобы истечь кровью до смерти? Не так уж много. А сколько времени нужно, чтобы восстановить сонную артерию? Да уж не меньше двух часов.

Зазвонил телефон; высветился номер капитана Винса Пареси.

— Кори, — ответил я.

— Джон, как она?

— Еще в операционной.

— Матерь Божья… Просто поверить не могу. Сам-то ты как?

— Нормально.

— Джон, мы возьмем этого сукина сына.

Я позволил себе улыбнуться над любовью нью-йоркской полиции к сквернословию. Капитан Пареси был из команды полицейских детективов, прикрепленной к ОГБТ, и являлся моим непосредственным начальником, а Том Уолш был боссом Кейт, а также спецагентом ФБР и руководителем всего дела.

Пареси спросил, какие у меня предложения, исходя из моего опыта встреч с Асадом Халилом. Нужно было подумать, что можно говорить, что до сих пор засекречено, а что просто-таки обязательно знать.

Дело Халила, разумеется, не было закрыто, и, когда три года назад он исчез, тогдашний глава ОГБТ Джек Кониг создал особую группу в составе меня, Кейт, Джорджа Фостера и нашего единственного американца арабского происхождения Габриэла Хайсама, детектива ПУН, чтобы отслеживать каждую ниточку, ведущую к Асаду Халилу.

Что ж, Джека Конига нет в живых, так же как и непосредственного предшественника капитана Пареси Дэвида Стейна — оба погибли, когда обрушилась Северная башня, и с течением лет тоненький ручеек информации из домашних источников и донесений различных иностранных разведок иссяк. Однако ни Кейт, ни я ни секунды не думали, что Халил умер или отошел от дел. К несчастью, мы оказались правы.

— Папка, заведенная на этого типа в ОГБТ, довольно-таки тонкая, но существует один компьютерный файл, который содержит полный и исчерпывающий рапорт о том, что случилось три года назад. Этот файл строго засекречен, и Вашингтон вряд ли предоставит к нему доступ. Но три года назад Кониг и Стейн поручили мне, Кейт, Джорджу Фостеру и Гейбу Хайсаму продолжать заниматься этим делом. И этого никто не отменял. У нас есть бумажное досье на Халила, Гейб вам его даст, — объяснил я. — Халил работал на ливийскую разведку, и все его контакты здесь были ливийцы. В нашем досье есть имена, адреса, фотографии и приметы ливийцев, живущих в Нью-Йорке, с которыми мы тогда беседовали. Это неплохая стартовая точка для расследования.

— Я думаю, у Тома Уолша есть экземпляр этого досье.

Я не ответил, что означало: нет.

Капитан Пареси задал еще несколько вопросов о том, что произошло три года назад, и, когда я отвечал, в голову мне пришла мысль, которая должна была бы прийти гораздо раньше.

— Если Халил знает, что Габриэл Хайсам, американец арабского происхождения, работает в ОГБТ, то может счесть его предателем и сделать своей мишенью.

— Да, разумно. Я позвоню Гейбу.

Я воспользовался возможностью сказать:

— Поговорите с Уолшем, чтобы он сделал меня старшим по делу.

Казалось, он был к этому готов.

— Должен согласиться с Уолшем, ты не лучшая кандидатура для этого. И, между нами говоря, лучше тебе не быть старшим. Нет необходимости заниматься всякой ерундой, больше свободы заниматься… собственными делами. Понимаешь?

В этом была некая логика и подтекст, и я сказал:

— Да, понимаю.

— Вот и хорошо. — Пареси сменил тему: — Как ты думаешь, нет ли у этого мерзавца еще какого-нибудь поручения? Неужели здесь только личная месть? Кто-то же должен стоять у него за спиной. Например, Аль-Каида. Возможно, он получил деньги и ресурсы, чтобы приехать и свести личные счеты, в обмен на то, что устроит эпидемию чумы или взорвет что-нибудь.

— Разумно.

— А какие Халилу предъявлены обвинения? — вдруг спросил он. — Я же не знаю, с чего это все начиналось.