Летописец 2 - [91]

— Даже так? — удивился я. — И с чего такая честь?

— А ты не слышал, что случилось в столице империи? — уточнил Громодор.

— Ты о битве дракона с Единственным богом? — спросил я.

— Как быстро слухи расходятся, — вздохнул шестикрылый и, принюхавшись, повернул голову в сторону Даркайнара. Парень стоял над обидчиком, который опустился на одно колено и отвернулся в сторону бога. — Эй, мы тебя знаем! Ты родич любимчика Хаоса. Что ты тут делаешь?

— С невестой приехал, — ответил Даркайнар, — а тут какой-то пес меня за раба принял. Оскорбил, а извиняться не хочет. Хотел его пронзить в поединке, но сначала он на меня каких-то слабаков натравил, а потом мечи бросил и на колени перед тобой опустился. А я не привык резать безоружных.

— Ах, наш друг, ты же позволишь называть тебя наш друг? — с милой улыбкой произнес Грома-Дория. — Ты молод и тебя все впереди. А где твоя невеста? Вон та красавица с длинной косой? Мы одобряем твой выбор…

— Нет, та что с короткой стрижкой, — сказал княжич.

— Тоже хороша, в ней чувствуется сила твоего побратима. Вместе вы станете великими воинами и затмите на небосводе всех великих бойцов арены.

Грома-Дория расточал парню комплименты, а я никак не мог понять, что происходит? Неужели он так хорошо относится к Даркайнару? В конечном счете ратник, оскорбивший княжича упал на колени и уткнувшись лбом в землю умолял простить ему невежество. Грома-Дория повернулся к старцу и распорядился сопроводить молодую семью в город Суролтар и там передать Даркайнару и его жене крупную сумму золотых монет. Такова воля бога Громодора и если кто ослушается его, то…

Я слушал его сладкие речи и удивлялся. Обо мне забыли и сейчас окучивают какого-то парня. Нет, я конечно не против счастья княжича, но хотелось бы знать, что вообще происходит. Почему от меня отмахнулись, словно от надоедливой мухи? Чем я ему не угодил? ведь я морально подготовился к смертельному поединку с тремя десятками ратников и собирался подороже продать жизнь, а тут такой форс-мажор. Это что получается, я зря собрался умирать?

Нет, как оказалось не зря. Грома-Дория дождался, когда десять ратников и его старец сядут в седла и отправятся с Даркайнаром и Эйри в сторону главного города заозерного княжества, а потом повернулся ко мне и сказал:

— Простым смертным не понять богов. Нам пришлось пожертвовать золотом, только бы избавиться от побратима любимчика Хаоса. Этот надменный сопляк способен в одиночку перебить половину наших слуг, а нам такие сложности не нужны. Пусть катится куда подальше. В Суролтаре скоро паству начнут делить, а нам это королевство неинтересно.

— Ты их что загипнотизировал? — спросил я, указывая на Илю, которая молча наблюдала за тем, как уезжает ее внучка.

— Только местных людишек. На таких одаренных как ты и княжич наше убеждение не действует, — ответил Грома-Дория. — А скажи нам эмиссар Хаоса, как ты оцениваешь этого мальчишку? Смог бы ты с ним справиться?

— Думаю, нет, — честно признался я. — У него техника более завершенная. Мне кажется, что и тебе бы он доставил немало хлопот.

— Хлопот бы доставил, но он нам не соперник, а вот его побратим и учитель победил первый клинок Парадáйза, — усмехнулся Грома-Дория и, повернувшись к Даньке произнес: — А, кстати, мы не имеем ничего против этого эмиссара Хаоса…

— Но он убил старца и пятерых воинов на заставе, — воскликнул богатырь.

— А потом пришел в храм Озерска и обезглавил троих старцев, а скольких слуг перебил, мы не считали. Если они позволили себя убить, значит, оказались слабы и не годились для служения божеству, — добавил Грома-Дория. — За их смерть мы его наказали, но если старшие боги решили оставить ему жизнь, значит, так тому и быть. А если ты хочешь пройти испытание досрочно, то можешь сразить его в честном поединке.

— Бог Громодор, ты обещал мне силу, — напомнил Данька.

— Победишь эмиссара Хаоса в поединке, и мы одарим тебя поцелуем бога.

Данька скривился, но возражать не стал. Он подошел к коню и, взял в руки щит и копье толщиной с молодое деревце, сказал:

— Ну, что Мих-Костóнтис, отбегался ты. Поря и честь знать.

Когда Грома-Дория заявил, что не имеет ко мне претензий, я как чувствовал, что этим не закончится. Я подсознательно готовился к очередной гадости. В принципе все вроде честно, Данька действует без его приказа, так что с юридической точки зрения Грома-Дория никаких правил не нарушил. А то что спровоцировал поединок, так это же такие мелочи. Никто не заставлял Даньку бросаться в бой. Убьет послушник эмиссара, значит, заслужит поцелуй, погибнет от моей руки, получается, что слаб для служения богу. Цинизм и бездушная арифметика. Он в любом случае в выигрыше.

«Интересно, а как этот божок людям помогает? Ведь местные воины его за что-то боготворят? Может он кочевников пугает? Степняки, вроде молний должны бояться. Вероятнее всего так он их и гоняет», — размышлял я, готовясь к смертельному бою.

Данька, прикрывшись щитом и выставив вперед копье, медленно приближался ко мне. Он не форсировал события и четко следил за моими движениями. Я так же не торопился, так как умереть всегда успею, а вот победить в поединке с таким резвым воином, большая удача. По моему субъективному мнению, Данька оказался быстрее и сильнее Гордея, которого я убил в Озерске. Думаю, в поединке он бы и Родю прибил, так как у «шкафа», кроме неимоверной силы никакого знания техники боя не было.