Летняя гроза - [21]

И дворецкий удалился, а Галахад обернулся к Миллисент.

– Знаю, кто это, – сказал он. – Вчера получил письмо. Антрепренер, некий Мейсон. Мы когда-то общались. У него есть французская пьеса, просит переделать на Англию времен моей молодости.

– Да?

– Неплохая мысль. Имя Галахада Трипвуда скоро прославится. Отбоя не будет от посетителей. Приедут узнать, не пишу ли я о них.

– Да? – опять сказала Миллисент.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Так почему ты такая?

– Какая?

– Ну, бледная. Как будто встретила букмекера, которому ты должна.

– Мне очень хорошо.

Галахад хмыкнул:

– Прямо сияешь! Что у тебя за книга?

– Тетина. О теософии.

– Ну что это! В твои годы… Я понимаю, Кларенс. Если человек может так привязаться к свинье, ему теперь плохо. Но вы все! Роналд бродит как печальный помидор. А Бидж! А этот Кармоди!..

– Он меня не интересует.

– В этом доме есть тайна, – продолжал Галли, – и она мне не нравится. Сам Эдгар По такого не напишет в пасмурный день. Будем надеяться, эта девица повеселее. Если она в отца, характер у нее хороший. Куда там! Окажется, что она размышляет о положении в России. Что теперь за молодежь! Мрачные. Замкнутые. В мое время девушка твоих лет не читала всякую чушь.

Фыркнув еще раз, Галли исчез в курительной, а Миллисент, сжав губы, вернулась к своей книге. Минут через пять она ощутила, что рядом кто-то стоит.

– Здравствуй, – сказал Хьюго.

Миллисент вздрогнула, но промолчала.

– Читаешь?

Он встал на другую ногу, правую.

– Интересная книга?

– Простите?

– Книга интересная?

– Очень.

Хьюго решил, что левая нога лучше.

– А про что?

– Про переселение душ.

– Я в этом не разбираюсь.

– Как и во всем прочем, – заметила гордая девушка, встала и пошла к лестнице. – Если хочешь знать про книгу, что ж, я скажу. Когда человек умирает, душа его в кого-нибудь переселяется.

– Вот это да! – сказал Хьюго, ободренный ее разговорчивостью. – Переселяется, а? Чего только не придумают!

– Твоя, к примеру, – продолжала Миллисент, – переселится в свинью. А я приду к свинарнику и воскликну: «Да это же Хьюго Кармоди! Совершенно не изменился».

– Ну, это ты слишком! – сказал Хьюго.

– Да?

– Да.

– Неудачно выразилась?

– Вот именно.

– Похуже ничего не нашла.

– Нет, что же это такое?! – возопил Хьюго. – Из-за чистой чепухи разбить такую любовь! Ты же знаешь, для меня больше никто не существует…

– Сказать тебе одну вещь?

– Да, скажи.

– Меня мутит от твоего вида.

Хьюго пылко засопел:

– Да?

– Да.

– Значит, все кончено?

– Еще как! Если тебя интересуют мои планы, выйду замуж за первого встречного.

– А ты говорила, ты меня любишь. Такого, как я, на свете нет…

– И слава Богу, – сказала Миллисент, и тут вошло прославленное шествие Джеймс – Томас – Бидж, так что с этими удачными словами она гордо направилась к лестнице.

Когда Джеймс и Томас удалились, Бидж остался, зачарованно глядя на кекс.

– Бидж! – сказал Хьюго.

– Сэр?

– Не имейте дела с женщинами!

– Хорошо, сэр.

Он проводил несчастного взглядом, послушал, как он идет по гравию, и снова предался размышлениям. Хорошо бы, думал он, не обидев мистера Роналда, шепнуть своему сеньору, наливая ему вина: «Она в Западной роще, милорд, в хижине егеря. Благодарю вас, милорд». Но это невозможно. Лицо его исказилось, словно от внезапной боли, и он увидел, что из курительной вышел мистер Галахад.

– Хотел вас спросить, Бидж, – сказал он. – Вы ведь служили до нас у генерала Магнуса?

– Да, сэр.

– Тогда вы мне скажете, что там было в тысяча девятьсот двенадцатом году. Я знаю, что старик гонял по газону молодого Мандевиля, и тот был в пижаме, но ткнул он его хлебным ножом или нет?

– Не могу сказать, сэр. Генерал не почтил меня откровенностью.

– Ах, нехорошо! – огорчился Галахад. – Тут нужна точность.

Уходя, он придирчиво оглядел дворецкого, все больше убеждаясь, что с тем что-то не так. Возьмем походку. Но мысли его прервало появление брата, причем исключительно веселого. Галахаду показалось, что он давно не видел такого веселья в Бландингском замке.

– Что с тобой, Кларенс? – воскликнул он.

– А?

– Ты просто цветешь. Скачешь, как холмы[21]. Нашли Императрицу под диваном?

Лорд Эмсворт широко улыбнулся:

– Прекрасные новости, Галахад. Этот сыщик, ну, Аргус, все-таки приедет. Сейчас он в «Гербе Эмсвортов», мы говорили по телефону. Он звонил, не нужен ли он мне.

– Не нужен.

– Ну как же так, Галахад! Я его очень жду.

– Ничего нового он не скажет. Свинью украл Парслоу.

– Да-да, конечно. Но он ее приведет и… э… приведет. У него тренированный ум, это очень важно. Он говорит: «Перекушу и приеду». Это он так говорит. Я жду не дождусь. А, Констанс, моя дорогая!

Леди Констанс спустилась по лестнице в сопровождении Бакстера. Старший брат смотрел на нее не без робости. La chatelaine[22] не всегда радовалась появлению новых гостей.

– Констанс, моя дорогая, скоро приедет один мой друг. Забыл тебе сказать.

– Что ж, места много, – с неожиданной приветливостью отвечала леди Констанс. – И я забыла тебе сказать. Мы сегодня обедаем в Матчингеме.

– В Матчингеме? – удивился граф, не знавший там никого, кроме сэра Грегори. – А где?

– У сэра Грегори, конечно. У кого же еще? Он сегодня прислал записку.

– Констанс! – воскликнул граф. – Я… а… тьфу… не буду с ним обедать.