Летние девчонки - [93]

– Я тобой очень горжусь, – с нажимом продолжила Мамма.

Карсон закрыла и вновь открыла глаза.

– Не уверена, что этого заслуживаю, – запнувшись, сказала она. – Что касается выпивки, я двигаюсь маленькими шагами, день за днем.

– Дорогая, так и надо. Мы просыпаемся, принимаем решение и встаем навстречу новому дню. Или продолжаем лежать в кровати и тратить жизнь впустую.

Карсон кивнула, внимательно слушая.

– Ты говоришь прямо как Блейк. Он очень, скажем так, оптимистичен.

– Да? – При упоминании о поклоннике у Маммы, как обычно, загорелись глаза. – Как поживает этот милый молодой человек?

Карсон понимающе улыбнулась.

– Все хорошо, Мамма.

Мамма подождала, но больше ничего не услышала. Тогда она не удержалась и продолжила:

– Значит, вы еще встречаетесь? После случая с дельфином?

– Думаю, я на испытательном сроке, – с легким смешком ответила Карсон.

– Что он думает насчет твоего отъезда?

– Не слишком доволен, – честно призналась Карсон. – Но он меня понимает. Это он помог мне отправиться к Дельфине. Без него меня никогда бы к ней не пустили.

– Ясно. Он очень хороший молодой человек.

– Ты уже говорила, Мамма, – слегка подтолкнув ее локтем, напомнила Карсон. – Серьезно, он мне небезразличен. И я почти уверена, я ему тоже. Мы просто вместе, день за днем. Как ты и говорила.

Мамма попыталась скрыть свою радость, опустив взгляд на коробочку на коленях.

– Итак, – бодрым тоном начала Мамма, выпрямив спину и взяв коробочку. – У меня есть для тебя небольшой подарок.

– Подарок? Но у меня не день рождения.

– Я прекрасно знаю, что не день рождения, дурочка. А еще не Рождество, не День независимости и не День посадки деревьев.

Она протянула Карсон маленькую коробочку в блестящей синей оберточной бумаге с белой лентой.

– Разве бабушка не может сделать внучке подарок, когда захочет? Открывай!

На лице Карсон заиграла нетерпеливая улыбка. Она склонилась над коробкой и аккуратно развязала ленту, потом медленно оторвала скотч, стараясь не порвать бумагу. Мамма с удовольствием наблюдала, как изысканно она открывает подарок, снова вспомнив Карсон маленькой девочкой. Вот с Харпер все было иначе – та нетерпеливо разрывала обертку, и обрывки летели во все стороны.

Прежде чем открыть крышку, Карсон потрясла коробку возле уха и оценивающе прислушалась.

– Может, браслет? Или брошь?

Мамма не ответила и лишь подняла брови, сжав руки от нетерпения увидеть реакцию Карсон.

Карсон открыла коробку и приподняла уголки желтого, тонкого носового платка, который лежал у Маммы в рукаве в день ее свадьбы, с вышитыми инициалами МКМ. Потом внучка замерла. В платок был завернут ключ, прикрепленный к серебряному брелоку в виде дельфина. Карсон недоверчиво посмотрела на бабушку.

– Ты смеешься? Это… Это ключ от Блю Бомбера? – воскликнула она.

– Именно.

– Но… Ты ведь сказала… Не понимаю, – растерялась Карсон.

– Понимать нечего, – с легким смешком ответила Мамма. – Это мой подарок! Возможно, «Кадиллак» старый, но в прекрасном состоянии. Он безопасно доставит тебя во Флориду и обратно. И в любое место, куда ты захочешь поехать. Он твой. Я отдаю его тебе. Ты заслужила.

Карсон молча наклонилась, чтобы крепко обнять Мамму. Мамма услышала аромат своих духов на коже Карсон – теперь это был их аромат – и снова почувствовала старую связь.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотала Карсон и снова села в кресло. Она изумленно смотрела на ключ.

– «Спасибо» вполне подойдет, – подмигнула Мамма.

Карсон рассмеялась и улыбнулась.

– Спасибо.

На Мамму нахлынули эмоции.

– Как же мне не хочется, чтобы ты уезжала. Дорогая, поцелуй же меня на прощанье. И отправляйся в постель. Тебе нужно выспаться перед долгой дорогой.

– Сегодня я поцелую тебя на ночь, а завтра – на прощанье.

Мамма покачала головой.

– Нет, давай сейчас. Ненавижу прощаться. – Она вздохнула. – Мне приходилось делать это так часто.

Карсон поцеловала бабушку в щеку и прошептала:

– Скоро вернусь. Обещаю.

Выдалось прекрасное утро для путешествий. Безоблачное небо и свежий воздух без тяжелой южной духоты дарили бодрость. В девять утра Мамма стояла на верхней веранде и наблюдала за сценой внизу.

– Вы уверены, что не хотите спуститься? – спросила Люсиль. – Мы торчим здесь, как две старые курицы на насесте.

– Вполне уверена. – Как обычно при расставаниях, у Маммы болело сердце. Она взяла себя в руки, расправила плечи и заявила: – Мы уже попрощались. Ты ведь знаешь, я не выношу мелодрам.

– Ага, – с сарказмом отозвалась Люсиль. – Просто ненавидите.

Мамма подавила смешок. Она наблюдала за группкой молодых женщин у синего «Кадиллака». На мгновение ей вспомнилось, как она тоже была молодой и стояла на том самом месте, смеясь, обнимая, целуя и в очередной раз провожая Паркера в путь, и как заставляла себя улыбаться, скрывая горечь, когда в конце лета Летние Девчонки разъезжались по своим далеким домам. А еще ужасные, последние прощания с мужем и сыном. Таково было бремя долгой жизни. Слишком много прощаний, очень много восходов и закатов, радостных и страшных воспоминаний.

Карсон, самая высокая, была одета в светло-синие джинсы и бледно-голубую льняную рубашку. Темные волосы заплетены в косу, лежащую на спине, словно толстый канат. На голове – фетровая шляпа с яркой голубой лентой. Она по-хозяйски облокотилась на машину, помахивая ключом перед носом у сестер. Дора стояла рядом в коротких розовых шортах и футболке с цветочным орнаментом, светлые волосы свободно лежали на плечах. Она держала в руках кружку. С ними была и Харпер, стройная, как черная птица, в брюках капри и футболке, медные волосы убраны в хвост. И как она держится на таких каблуках, не уставала удивляться Мамма.