Летать или бояться - [94]

С этим он поспорить не мог, поэтому вышел из машины и помог шоферу перенести чемоданы, пока Мэри Уорт обнималась с двумя своими подругами-вдовами, с которыми познакомилась по Интернету.

7

Мэри вернулась в Бостон и уже почти забыла о Крэйге Диксоне, когда однажды вечером у нее зазвонил телефон. В трубке послышался слегка шепелявый мужской голос. Они немного поговорили.

А на следующий день Мэри Уорт уже поднималась по трапу в самолет, вылетавший прямым рейсом 694 из Бостона в Даллас. Ее место было в салоне эконом-класса, прямо над правым крылом. Среднее кресло. От еды и напитков она отказалась.

Турбулентность внезапно настигла их над Оклахомой.

Джеймс Л. Дикки Падение [103]

Прежде чем вы, со стоном, качая головой, скажете: «Я не читаю поэзию», вспомните, что Джеймс Дикки был не только поэтом; он написал классический роман выживания «Избавление» и менее известный «Белое море» – о стрелке́ бомбардировщика В-29, вынужденном спрыгнуть с парашютом на вражескую территорию. Дикки написал его на основе собственного опыта: в качестве боевого летчика он воевал и во Вторую мировую войну, и в Корее. «Падение» написано с той же повествовательной энергией, таким же великолепно сдержанным языком, как «Избавление». Прочитав, его невозможно забыть. Интересное замечание: Дикки признался, что основная метафора поэмы неправдоподобна (женщина, падающая с такой высоты, по его словам, подверглась бы моментальной заморозке), но такие случаи имели место: например, в 1972 году стюардесса Весна Вулович выпала на высоте десяти тысяч метров из DC-9[104], вероятно взорвавшегося в воздухе, и… выжила. Цитата, приведенная в начале поэмы, взята из статьи, опубликованной в «Нью-Йорк таймс» 29 октября 1962 года, в которой рассказывалось об инциденте, случившемся на двухмоторном самолете «Конвэр-440» авиакомпании «Аллегейни эйрлайнз» на подлете к международному аэропорту Брэдли в Виндзор-Локс, штат Коннектикут. Месяцем раньше в подобных катастрофах погибли две другие стюардессы.

Двадцатидевятилетняя стюардесса выпала сегодня… из самолета через внезапно открывшуюся дверь аварийного выхода… Тело… было найдено… через три часа после инцидента.

«Нью-Йорк таймс»

Свет погасили страны, – дремлют, крутясь с боку на бок,

Обращаются в трансконтинентальное нечто. Движутся,

               свет поглощая

Из огромного камня Луны, что повис на крыле самолетном.

Бортинженеру сонно, он молит о чашке кофе, —

               а внутрь, между тем, проникает

Нездешний, космический ветра вой. В кухонном отсеке,

               где громоздятся подносы,

Шарит она, в поисках пледа, в форме своей изящной,

Чтобы заткнуть щелку над дверью, неплотно прикрытой.

               И, будто бы настежь ее распахнула, —

Крик молчаливый в легких оледеневших, —

               она вылетает наружу.

Кругом пустота, исчез самолет, – и лишь держит ее за горло

Неумолчный крик пустоты. Падать. Жить.

               Готовиться стать чем-то,

Чего никогда еще раньше не бывало и не живало.

               Крик, – воздуха не хватает, —

Но есть на губах помада, а на ножках – чулок паутинки.

               Подогнана тщательно форма,

Держится шляпка… но руки и ноги разбросаны странно,

               будто бы вне пространства.

В разреженном воздухе лежа, дышит она – и всем своим

               телом стремится

Сдержать дыханье. Но тут, – а до смерти внизу еще

               тысячи футов, – внезапно,

Как собственной волей, она свой полет замедляет.

               Ей становится вдруг любопытно.

Маневрирует всем телом, – озираясь, чтоб рассмотреть

               получше. Парит высоко-высоко,

В самой срединности бытия, заключенного в бренное тело.

               Летит, рассекая воздух со свистом,

Облаченная в темный свой танец. Тело теряет вес,

               с гигантских высот устремляясь

С легкостью странной, чудесной, – с легкостью сновиденья

Или лунного света, который питает тучные пашни

Родины чьей-то в одном из центральных штатов.

               Она ощущает тепло, что разлито

В полете ее безбрежном. Дышит все легче и легче тем,

               что за воздух считает. Окрестный пейзаж

Становится человечней, – слева и справа плывут облака,

               уверенно, строго.

Рядком пролетая, она их хватает. К себе прижимает. Лежит

               и болтает ногами, —

Глаза распахнуты ветром, рот жадно вдыхает, вбирая,

Полей кукурузных тепло. Лежит она на спине, —

Как на гигантских подушках, – вот хоть сейчас повернись

К кому-то, кто рядом в постели подарит улыбку.

Она понимает: сейчас рассеется тьма. Можно

Падать стремительно, птицей бескрылой, —

               или кружиться безумной гимнасткой

В тепле полей, чьи посевы встают под луною летней.

               Есть у нее еще время

Пожить в неземном покое. Поглядеть на земные огни, —

               далекие, не коснуться! —

И на шоссе непременное, – вот его поздняя тачка

               (бесценная для владельца)

Фарами щупает чутко, до городка добираясь.

               По правую руку ее —

Крыло ее правое? – водная ясная гладь поймала луну

               и скошенным боком играет,

Плеща серебром. Господи, зло и добро слились воедино

               в бесчисленных позах страсти,