Лесной хозяин - [66]

– Что? – подскочила девочка. Вдруг пришли известия о родных?

Миссис Джонс сначала просто молча смотрела на Ленору блестящими глазами, а потом медленно проговорила:

– Волосы. Они у тебя совсем поседели.

Ленора схватилась за волосы – тугую длинную косу. Перекинула её через плечо… В самом деле, волосы были совершенно седые. Ни следа прежнего каштанового цвета.

Тяжкий камень упал на душу Леноре.

– Но почему?.. – воскликнула она.

Миссис Джонс покачала головой и развела руками.

– Это всё лес, – заявила Ленора. – Он пометил меня.

Кухарка вскинула брови.

– Похоже, в тебе заговорил дядя, – с мягким упрёком заметила она. Однако в её глазах сквозило серьёзное беспокойство, как если бы она и сама так считала.

Известно ли ей то, что известно Леноре? Те имена списком в дневнике Бобби. Детские портреты в коридоре. Беленькие головки детей.

– У моего папы были белые волосы, – вспомнила Ленора. – Вы говорили, он ходил в лес.

– Может, белые волосы у вас наследственное, – ответила миссис Джонс и закусила губу. Похоже, она и сама не верила своим словам – весь её вид на это указывал.

– Я искала Бобби, – сказала Ленора, – и зашла гораздо глубже, чем раньше. Я видела… – Она призадумалась, стоит ли говорить.

Но миссис Джонс отрезала:

– Бобби больше нет.

– Вы же сами говорили…

– Я не имела в виду, что ты должна подвергать себя опасности.

Вот и проговорилась. Она тоже понимает, что значит эта седина.

Миссис Джонс закрыла лицо руками.

– За день до того, как Бобби исчез в лесу, его волосы тоже поседели, – призналась она.

– Я никуда не исчезну, – постаралась успокоить её Ленора. Дотронулась до плеча кухарки. Та накрыла её руку своей ладонью.

– Твой дядя не переживёт потери ещё одного ребёнка. Не провоцируй его, Ленора. Иначе он прибегнет к своему методу.

– Да разве я что-то для него значу? – Вопрос, резкий и крепкий, слетел с языка, как отлетает острая щепка от полена, когда колют дрова. Уж не Древо ли навеяло Леноре эту мысль? Разве сама она считает так же?

Впрочем, разве нет?

– А ты думаешь, не значишь? – спросила миссис Джонс. – Ты серьёзно всё ещё так думаешь?

Ленора опустила глаза в стол.

– Ну и глупышка же ты, как я погляжу, – тяжело вздохнула миссис Джонс. Помолчав, она добавила: – Ты для него всё.

– Но он держится от меня подальше! – возразила Ленора. – Он ничего обо мне не знает. Не разговаривает со мной, не смотрит на меня, ему вообще всё равно, что я…

– Ты совершенно не с того угла смотришь, – громким, отрывистым, ломким голосом оборвала её миссис Джонс. В горле у Леноры пересохло.

Повисло молчание. Затем Ленора сказала:

– Я знаю, где Бобби.

Миссис Джонс так молниеносно подняла на неё глаза, что они чуть не просвистели в воздухе. Она раскрыла рот.

– Он в лесу, в одном дереве.

Миссис Джонс отрицательно покачала головой.

– Быть такого не может, – вырвался её шёпот, обвил шею девочки и стянулся на ней узлом.

– Да, он там. И я найду его. И приведу домой.

Миссис Джонс закрыла глаза.

– Да нет же, Ленора, нет, – проговорила она громче, повышая голос с каждым словом.

– Он до сих пор жив…

– Хватит!

Никогда прежде Ленора не слышала, чтобы миссис Джонс кричала. Она взглянула кухарке в глаза – они гневно сверкали и искрились.

– Ты несёшь ровно ту же чепуху, что и Бобби тогда, в свои последние дни.

– Потому что это не чепуха!

– Он тоже про другого ребёнка рассказывал. Про Глэдис. Она за много лет до него исчезла, тоже из этого дома. Бобби её не знал. Она… – Плечи кухарки затряслись. Леноре ничего не оставалось, как взять её руку в свою.

Это имя она видела в списке Бобби, и там была ещё дата: 1912. Она уже открыла было рот, чтобы сообщить об этом миссис Джонс, как вдруг та сказала:

– Волосы у Глэдис тоже тогда совсем поседели, я видела. И я допустила, что она отправилась в лес. Ровно как с Бобби. – Она крепко сжала предложенную Ленорой ладонь, и когда заглянула девочке в глаза, Ленора увидела, что взор её прояснился: – Я не допущу, чтобы с тобой повторилось то же самое.

– А что, если и она не умерла? – сказала Ленора тихо-тихо, так тихо, что и сама могла бы представить, будто совсем ничего не говорила.

Однако миссис Джонс яростно зашипела:

– Никогда я не верила этим их россказням насчёт леса. Все эти духи, демоны, чудеса там невиданные. Не бывает этого ничего, это не-ре-аль-но. – Казалось, она говорит это больше для себя, чтобы прояснить то, что иначе в голове не укладывается. – А теперь… – Она не кончила фразы и метнулась к другой мысли. – Смерть – это часть жизни, Ленора. Рано или поздно с ней сталкиваются все. И если хвататься за надежды, которые уже не могут сбыться, то ничего хорошего не выйдет. Бобби этого так и не понял. Но ты должна понять. – Её взгляд и голос постепенно смягчились. – Ты должна.

Ленора опустила глаза на их сплетённые руки. Миссис Джонс встала, отошла к окну и вернулась с газетой в руках.

Сунула газету Леноре.

Ленора глянула на дату: 1 июня 1947 года. Сегодняшняя. На первой полосе размещалась большая фотография простыней в ряд, под ними проступали бугры и выступы – там что-то лежало.

– Тебе пора это увидеть, – сказала миссис Джонс. – Твой дядя настаивает на том, что тебя надо пожалеть, но я боюсь, как бы ты не застряла в одной точке, если так и не узнаешь.