Лесной царь - [62]

Миновав двор, они вошли через низкую дверь в дом. Новица зажег свечу, и Джюрица увидел хорошо обставленную светлицу с двумя кроватями и диваном. Посредине стоял круглый стол, уставленный яствами и напитками.

— Садись, брат, отдохнем и перекусим. Вот видишь, как я… по-семейному. Моя Марушка готовит все, что только душа пожелает, а когда у меня гость, она запрется в другой комнате и спит. И насчет другого я подумал, вот погляди: это оконце сделано на всякий случай… из него прямо в овраг и в лес…

— А дом не с улицы?

— Нет, что ты! С улицы склад, где я держу товар, а дом, как видишь, у самого оврага. Удобно!

— Очень удобно! — весело воскликнул Джюрица, которому понравилась предусмотрительность Новицы.

— Давай-ка приступим! Ночь долгая! Такой препеченицы[16] ты еще в жизни не пробовал.

Джюрица уселся за стол, прислонил ружье к кровати и выпил рюмку.

Все чаще поднимались чары с препеченицей, все разговорчивей и веселей становился Джюрица. Кровь заструилась быстрей, глаза заволокло туманом, на душе стало приятно и спокойно, как это обычно бывает после крепких напитков.

Потом принялись за жаренного ягненка и перешли с ракии на старое красное вино.

Джюрица размахивал руками, болтал, смеялся.

— Давай побратаемся? — предложил он вдруг Новице.

— Давай, брат, с таким соколом с радостью!

Выпили из одной чары и поцеловались.

— Эх, побратим, если бы ты позволил разбудить Марушку, чтоб только сварила нам по чашечке кофе. Не бойся, она не догадается, кто ты. Да она и знает, с кем у меня дела…

— Не боюсь я у тебя ничего. Буди молодуху! — крикнул Джюрица и, встав, пошел за Новицей.

— Мара! Эй, Мара! — крикнул Новица, отойдя в глубь комнаты, к другой двери. — Встань-ка, детка, свари нам кофе!

— Сейчас, только сюда не входи! — раздался женский голос.

Побратимы уселись на свои места, а спустя немного времени в комнату вошла высокая черноволосая женщина средних лет и подала на подносе кофе. Было удивительно, как быстро она успела и одеться и сварить кофе, но Джюрице это в голову не пришло. Взглянув на женщину, он подумал: «Это и есть его детка? Она, пожалуй, старше его».

— Вот, побратим, твоя невестка, — сказал Новица. — Ну-ка, потчуй деверя, раз уж ты такая послушная!

— Не кричи, пожалуйста, у меня гостья, — сказала женщина и подошла к Джюрице. — Как поживаешь, деверь? А я и не знала, кто у нас вечером будет…

— Что за гостья? — прервал ее Новица.

— Племянница… вдовушка горемычная, — сказала она, опустив стыдливо голову, словно было что-то зазорное в том, что ее племянница вдова.

— Неужто вдовушка? Тащи ее сюда! — воскликнул Новица. — Повеселимся, побратим, а? Я ничего не скажу о той… там, в селе, — сказал он, подмигивая и кивая головой.

— Веди, веди! — крикнул Джюрица придушенным голосом, чувствуя, что у него заплетается язык. Он был очень пьян. Когда Марушка вышла, он нагнулся к Новице и доверительно зашептал:

— Знаешь… я там, в Белграде, всегда так… хи-хи-хи! Какую горожаночку я там оставил, эх, побратим, ни дать ни взять лесная вила! Обещала приехать, чуть только позову…

— А Станка, брат, что она скажет?

— Хе… что ей говорить! До-л-л-лжна слушать без р-р-разговоров… Я хозяин… лесной царь! — бормотал заплетающимся языком Джюрица.

— Правильно, как бог свят, молодец! А знаешь, по правде говоря, тебе бы не следовало таскать за собой такую обузу… — начал было Новица и замолчал, ожидая, как отзовется на это Джюрица.

— Эх, сам не знаю… дураком был…

— Их ведь столько — хоть пруд пруди, выбирай любую… Вот сейчас моя гостья придет — пальчики оближешь!

— Хе-хе… — Джюрица принялся поглаживать да покручивать свои усики, — да, ей-богу, так оно и есть… Ту можно и прогнать, — сказал он, но тотчас спохватился, испугавшись этой мысли, и закончил: — Пусть сидит себе в селе, она еще пригодится… И потом очень она обо мне заботится.

— Ну и проказник же ты, побратим, как только у тебя это получается, что все девушки по тебе с ума сходят!

— Ха-ха-ха! — самодовольно засмеялся Джюрица.

В этот миг вошла Марушка и ввела невысокую, довольно миловидную, не молодую и не старую женщину. С первого же взгляда видно было, что обе они не могут похвастаться скромностью и добропорядочностью. Женщина, приходившаяся родственницей Марушки, была проституткой. Новица ради такого гостя решился привести ее к себе в дом и очень на нее рассчитывал. Перед Джюрицей он делал вид, что не знал о ее приходе.

— Каким ветром тебя сюда занесло, Юла? — воскликнул он. — Вот тебе, побратим, и компания… Видишь, какая хорошенькая эта моя венгерочка!

— Сам ты венгр, а я чистокровная сербка! — накинулась на него гостья.

— Венгерочка, немочка — одна вера, милая, а для моего побратима ты как по заказу. Не так ли? — обратился он к Джюрице, который не отрываясь смотрел на Юлу.

— Я не прочь. Как она?..

— Не можем же мы трезвые входить в вашу компанию, сначала надо вас нагнать! — сказала Марушка и, посадив Юлу рядом с Джюрицей, подсела к Новице.

— Что скажешь, побратим, эти, видать, не шутят!..

И началась дикая, разнузданная попойка. Женщины быстро захмелели, а побратимы едва удерживались на стульях. Громко звенели стаканы, пронзительно взвизгивали и хохотали женщины, никто не помышлял об опасности. Положив руку на плечо соседки, Джюрица нашептывал ей непристойные признания, покачиваясь и роняя голову.