Лесной царь - [59]

— Правильно, сокол, вот это умно! — радостно воскликнул Вуйо. — Давай мы с тобой договоримся, а то — что ты мне рассказываешь о голодной шпане! Ей все равно никогда не потрафишь! Давно было нужно с этого начать, я с ними буду рассчитываться и каждому дам по заслугам… Хватит с тебя четверти?

— А ятакам платишь ты? — спросил Джюрица.

— Всем до единого.

— Хватит, — промолвил Джюрица вслух, а про себя подумал: «Какой дурак станет меня задаром оберегать, если может получить за мою голову сто дукатов!.. Вижу, чего ты, старик, хочешь, но бабушка еще надвое сказала…»

— Ну, коли так… то можем поговорить и о деле, — сказал Вуйо, подошел и уселся рядом с Джюрицей на стул.

Обрезав фитиль на свече, Вуйо принялся излагать свой план нападения на богатого торговца из Поморавля. За этой беседой их застала заря.

XXIV

Возвращаясь с богатой добычей после кровавого разбоя, в котором хозяин и один из нападающих получили тяжелые ранения, Джюрица, согласно уговору с Новицей, пошел через Ягнильское урочище, раздумывая по пути, как бы избавиться, до того как войти в лес, от Симо, который не отставал от него ни на шаг. Джюрица был хладнокровен и решителен, не потрясла его и пролитая кровь: напротив, он только готовился засучив рукава взяться за дело по-настоящему.

— Симо, ты сверни сейчас направо, на Копляры, и ступай прямо домой, а я постараюсь добраться до Венчаца.

— Вуйо наказал не оставлять тебя одного и проводить к нему. Я не смею уйти.

— Для чего ты мне нужен?

— Надежней вдвоем… Надо остерегаться… — ответил Симо и опустил голову, чтоб не встретиться взглядом с Джюрицей.

«Этот почти не скрывает, чего хочет, — подумал Джюрица. — Велел ли Вуйо убить меня сейчас или после того, как я передам ему деньги? Новица сказал, что они положили убить меня сегодня, сразу же после грабежа. Погоди, сейчас узнаем; пусть идет со мной».

— Что ж, хорошо, если он так наказал, — ответил Джюрица равнодушно. — Только передохнем в лесу.

— И отлично! — воскликнул Симо, и радость блеснула в его глазах. — Устали мы как черти, надо малость полежать.

При входе в лес Джюрица пропустил товарища вперед, хоть тому это и не понравилось, и стал осматриваться в поисках укромного местечка. То же самое, как заметил Джюрица, делал и Симо. Пройдя сотню шагов, они подошли к небольшой, заросшей ломоносом впадине. Джюрица окинул взглядом место, и вдруг ему показалось, что Симо вытаскивает из-за пояса револьвер. Не мешкая более, Джюрица в тот же миг, отбросив в сторону свое длинное ружье, налетел со спины на кузнеца и повалил на землю. Снял с него пояс, связал руки и, как колоду, перевернул навзничь.

Симо поначалу вырывался, но когда Джюрица стал его связывать, умолк и уже не противился.

— Что тебе от меня нужно? — крикнул ошеломленный кузнец, когда Джюрица перевернул его на спину.

— Сначала скажи: что тебе от меня нужно?

— Ничего, брат… Что с тобой?..

— Погоди, сейчас увидишь, что со мной! — прорычал Джюрица, извлек из кармана пачку желтых восковых свечей, чиркнул спичкой и зажег свечу. Потом вытащил иголку и поднес ее к пламени.

Симо смотрел на все это широко раскрытыми глазами.

— Вуйо наказал убить меня сейчас или потом, когда я передам ему деньги? — спросил Джюрица, накаливая иглу на огне.

— Ты что, с ума спятил! О каком убийстве плетешь? — удивленно заговорил Симо, но лицо его залила смертельная бледность.

Джюрица воткнул свечу в землю, схватил руку кузнеца и вонзил раскаленную иглу ему под ноготь.

Симо судорожно задергал рукой, мышцы у глаз напряглись, и он глубоко вздохнул.

— А-а-а! За что меня мучишь, ведь, клянусь счастьем, зря!

— Ничего… Буду так хоть целый день, пока тебе не надоест, — бросил Джюрица, раскалил иглу снова и всадил ее под другой ноготь. — Почему молчишь, пес, почему мучаешься из-за разбойника, у которого мы все в кабале?! — крикнул Джюрица, опять накаляя иглу. — Скажи правду и ступай на все четыре стороны!

— А ты не убьешь меня, если я тебе все расскажу?

— Зачем мне убивать тебя, ежели ты, дурак, не виноват!

— Хорошо, поклянись гайдуцким счастьем, что отпустишь!

— Отпущу, если выложишь всю правду… Я и так все знаю, но хочу, чтобы ты подтвердил и подробно передал, что он тебе наказал. А с ним я рассчитаюсь сегодня же.

— Да, он велел мне тебя убить… Если удастся, то сразу, при возвращении, а нет, так после, когда передать ему деньги… Мне страсть как грозил и пообещал…

— Сколько он тебе обещал?

— Сто дукатов сейчас, потом, когда получу награду, ему восемьдесят дукатов, а остальное мне.

— Все это он говорил тебе позавчера, после встречи с Новицей?

— Да… Грозился убить меня…

— Ты спрашивал, за что меня следует убить?

— Да. Он сказал, будто тебя обработали сообщники из твоего села и добычу ты делишь с ними, а нам и ему даешь лишь по нескольку дукатов. И он уже подыскал другого человека, который будет лучше работать.

— Который станет отдавать ему все, а он вам, как нищим, будет швырять по два-три дуката, не так ли? Скажи сам, сколько он до сих пор тебе давал?

— Да так… Только один раз десять дукатов, когда мы вызволили тебя из тюрьмы, а потом… пустяки.

— Вот видишь, а теперь спроси моих товарищей, давал ли я кому меньше пятидесяти дукатов. Я действительно не даю ему всех денег, потому что хочу честно делить их между людьми, которые мне помогают.