Лесной царь - [57]

— Добро, а что скажешь о наших людях, как они?

— Здешние все надежные, а из других сел все поголовно ему преданы.

— А что ты скажешь, если бы, знаешь… с ним что-нибудь случилось… предположим, погиб бы он… мстили бы за него?

— Ну, на это я не могу тебе ответить. Порой сдается, что он только умеет нагнать страху — умен, дьявол!.. Думаю, что после Радовановой смерти у него не осталось ни одного человека, с кем бы он был совсем откровенен. А порой, клянусь богом, черт-те что кажется… Кто знает, каковы его планы и намерения!

— Вот… и я так полагаю. Но мне все мнится, что мы боимся незаряженного ружья. Он, брат, оседлал нас всех, как ослов, и гонит куда вздумается… А мы труса празднуем. Вижу, что умен, и все кажется, будто он целым войском командует. Особенно когда шлет нас на дело. Понимаю, человек он, как и все, только, брат, голова.

— Вот и я о том же сто раз думал, и все-таки невольно гнешь шею да помалкиваешь. Как говорится: всякая птица от своего язычка погибает.

— Но я решил больше не молчать, не слушать его, будь что будет! Посмотрим еще, что скажет Новица.

Весь день прошел в разговорах; смерклось, а они еще и половины друг другу не рассказали.

Ночью пришел Новица.

Так как бояться пока было нечего, Йово пошел спать; Джюрица с Новицей остались в комнате одни.

— Я послушал твоего совета, — начал Джюрица, — и перво-наперво разыскал тебя.

— И хорошо сделал. В то время я даже и не предполагал, что мой совет окажется таким дельным, а теперь вижу, что на то были все основания.

— Ну, что делает Вуйо?

— Ты ведь его знаешь: ничего не делает, ждет, чтобы ты за него поработал.

— Неужто меня ждет?

— Еще бы! Он знает, что ты жив и обязательно вернешься, и, конечно, к нему, куда же еще!

— Значит, судя по твоим словам, мне надо идти прямо к нему и слушать все, что он прикажет?

— Э, нет, ей-богу, нет! Я говорю о том, на что он рассчитывает, а о том, что думаю я, услышишь после.

— А-а… — протянул Джюрица, и лицо его прояснилось. — А я, брат, удивился, думаю: что это он сказки мне рассказывает!..

— Ха-ха-ха!.. Дескать, обратил его Вуйо за зиму в свою веру!.. Этому не бывать, не бойся. Довольно я на него батрачил, не видя проку. Веки вечные горе мыкал бы, не будь тебя. Знаешь ли ты, брат, что я теперь по-настоящему торгую?

— Слыхал.

— Вот видишь, после одного только дела с тобой я встал на ноги, как же я могу тебя предать!

— Спасибо тебе сердечное!.. А я, что касается денег… поделюсь с тобой по-братски. В обиде не будешь…

— Право же, оставь, не это главное; разве я тебя не знаю!.. Лучше давай потолкуем о делах. Вуйо, сдается, решил искать тебе замену.

— Как?

— Ха… как? Тебя убить и взять другого. Ты больше ему не подходишь.

— А разве он говорил с тобой об этом? — спросил Джюрица без обиняков, глядя Новице прямо в глаза.

— Гм… да или нет, тебе знать не обязательно. Наступит день, когда сам все узнаешь, но сейчас наша первейшая забота — спасти твою голову.

— Скажи мне только одно… Если дойдет до разрыва, я знаю, что делать, а вот как быть дальше, ума не приложу… Есть ли у него люди, которые будут за него мстить?

— Мудрены те книги, в которые он заглядывает, дружище, а его счета никто не подобьет!.. Кто его ведает!.. Лучше обсудим сейчас, куда податься, как быть? Знаешь, он к твоему приходу уже подготовил дело, и неплохое, советую взяться за него и чин чином обтяпать.

— Но ты тоже, наверно, пойдешь?

— Я? Боже сохрани! Сказал же тебе: взаправду торгую. Хочу, милый, заменить тебе Вуйо, а он взамен подыскал тебе нового товарища.

— Кого?

— Вряд ли его знаешь. Одного молодого парня из Лукавицы. Его-то, кажется, и готовит тебе на смену.

— Значит, надо его остерегаться?

— Нет, милый. Ты не знаешь Вуйо. Того, кто тебя заменит, Вуйо со временем тоже рассчитывает подвести под монастырь, и потому старому хитрецу не расчет открывать свою кухню. Ты не беспокойся: все его планы в моих руках. Теперь маленько вздремнем, а после полуночи отправляйся прямо к нему. Ему, милый, будет досадно, если он услышит, что ты вернулся, а его о том не уведомил.

Джюрица согласился. Улеглись, но в голове Джюрицы вертелись загадочные слова Новицы.

«Он многое знает, — думал Джюрица, — но ничего не хочет говорить… Не хочет больше идти со мной на дело… торгует! Задумал стать порядочным человеком… Пускай себе. Дам ему много, очень много из первых же денег, только бы склонить его на свою сторону. Понимаю, он жадный на деньги… Потом, наверно, все, что знает, расскажет!.. А тот и в самом деле задумал меня убить, убрать с дороги — и вся недолга!.. С одной стороны, власти, с другой — те самые, кто должен более всего меня оберегать… куда ни кинь, все охотятся за моей головой… Эх, горемыка! Как бы я мог жить, будь у меня вначале теперешняя голова… Но поздно!.. А я-то радовался, возвращаясь сюда!.. Не знал, что меня ожидает…»

Мысли, одна другой горше, одна другой безотрадней, неотвязно ворочались в его голове. Знакомое чувство лихорадочного, не покидающего ни на секунду страха перед всем, даже перед пространством, стало вползать в его душу, и Джюрица снова превратился в недоверчивого, коварного разбойника, что боится собственной тени и от страха совершает неслыханные злодеяния.