Лемур и его еноты - [29]

проёма.

Машынально он смачно отхлебнул из носека чайнека:

– Через полчаса, с последней лошатью, я убываю, – он грусно пасмарел в глаза О_о. – Жаль, что

так и не пришлось мне повидать младшова Жега.

– Я не знаю, почему он не явился на явку. Мне его так жалко... так жалко - как птичку!

Он тебя ждал - гербария насушыл... разнотравья там, всякова. А теперь он точна совсем сойдет с ума.

А он и так весь на голову зацыкленый.

– О, – вставая, поправил упавшый с плеч генеральский китель отец, – я не знаю кто тебе наплел, я не верю в то что тебе наплели,но чтобы Жег мог попасть в плохую компанию, чтобы его

испортили,

чтобы им командовали. Нет! Не такой у него характер - он сам каво хочешь затянет и научит всему.

– Нувот! – огорчился О. – Ты ему только об этом сам не ляпни. Он и так заладил как попагай, мол характер у него такой же, весь в тебя. А чего там такой! Он залез на крышу, спустил через трубу

веревку.

Я хочу взять утюг, а он прыгает кверху. Папа, когда ты уезжал, у него было четыре пары новых

синих штоноф.

Как, четыре?!! - ужаснулся Папсдулов, аткуда аж четыре?!!!

- Два мы перешыли из одних твоих галефе, - нисдавался 0_о, две – уже тряпки. Третью он продал, одни я носить пока не даю. На выход аставил. Но все на нем так и горит.

А вчом он ходет та? - удивилься прапарщег пасмарев на загнутые четыре пальца, - Голый чтоле?

- Зачам голый - в твоих патштаниках - артикул "Трусы семейные, ситцевые. Цвет - Чорный",

- даладно, атмахнулся старшый "О", - не аптом ретчь, - вечно он в вавках, в царапинах.

Натуральный синяк уже... А он, конечно, подойдет, глаза голубые вытаращит... губки бантеком...

Ну конечна-а-а.., все сразу думают – умнетса, а не мальчег. А пойди-ка ты. Ого-о-о!!

Тронешь и обожжешься. Папаша, ты не выдумывал-бы уже, про сходство глаз и цвет литца! Он и так

три дня на трубе плясать будет.

– Ладно, - легко согласился батяня-комбриг, – Я ему об этом... во - напишу.

Ну и ты, хетрован, не жми на него очень - ведь так и пасту с нево выдавиш!

Ты скажи ему, что я помню все, что наобещался в прошлый рас - и прынцессу, и цветочек аленький...

Да, скажы - что мы вернемся скоро. У Бесезды аддонов больше нету...

– Все равно будет гнуть свое, особено в каментах к дневнеку, – кивнул О. – И я тожа кстате сын

командира.

Если ты забыл!

Отец нервно глянул на часы, подошел к зеркалу, надел ремень с бляхой и стал одергивать

гимнастерку.

Вдруг наружная дверь хлопнула в межлесничном тамбуре и портьеры разлетелись по сторонам.

И, как-то по угловатому сдвинув плечи, точно приготовившыйся к прыжку из утробы ка-52

десантнег,

появился, откуда не ждали - Же.

Но, вместо того чтобы вскричать "Кий-й-йаааа...", с разбегу взлететь Папазадову верхом на шею, он бесшумно, быстро подошол и молча ткнулся лицом кудата в раен орденов на груди отца.

Лоб его был забрызган грязью, жалкое подобие штанов сильно напоменали о мятых жынсах в пятнах

хлорки.

И О, паникуя в страхе спросил:

– Же, ты как здеся? Как ты сюда попал?

Не поворачивая головы, Же отмахнулся кистью руки, и это могло означачать: как - «Погоди!.. Отстань!.. Не спрашивай!..»;

так и «Тычо?!!.. У меня ключи есь!.. Под ковреком лежали!..»

Отец, от полноты переполнившых ево чуств, папятелся и сел на диван - едва не выпустиф из рук

чайник остывшей вотки.

Он заглянул в лицо младчему Задову и вытер ладонью перепачканый соледолом лоб.

– Дауш, хорошо! Ты молодец человек, Же!, - тут Папасадов отвернул всторону летцо и

трубно высмаркался в портьеру, дабы скрыть предательскую слезу радости.

– Но тыж весь в грязи, лицо черное! Как ты сюда попал? – повторил заход О_о.

Же показал ему за угол, и О увидел там Лемура.

Лемур, извиваясь всем телом стаскевал ссебя кожаные автомобильные краги.

Висок его был измазан чемта жолтым, у него было важное, усталое лицо честно выполнившего свое

дело

рабочего человека с глазами обметанаными чорным вакруг противотуманых ачков.

Здороваясь сразу со всеми, он наклонил голову и щщелкнул сапагами.

– Папаш-шка!!! – вскакивая с отца и указывая на Лимура, затараторил Же.

– Ты никому не верь, асобено операм! Они ничего не знают. Это Лимур – мой очень хороший

товарищ.

Отец встал и, не раздумывая, пожал Лимуру руку... Так что у тово очки всали дыбом. И тонко

пискнули дужками.

Быстрая и торжествующая улыбка, чемто смутно напоменающая Гая Йулея Тцезаря пробудилась в

литце Же

– одно мгновение испытующе глядел он на братца О.

И тот, растерявшысь, все еще недоумевая и шаря в карманах, направелся к Лимуру:

– Ну... тогда здраствуй, штоле?!

Пряма тут часы пробили три. Из их вылезла кукушка - пасмареть, не надо ли павтарить сегнал для

апаздавшых?

– Батя, – Же отвесил челюсть, – ты уже встаешь? Наши часы спешат.

– Нет, Же, это точно, - Задов щелкнул крышкой камандирсих.

– Папа, в твоих Брегетах два камня не хватает, на один пакласть, вторым ударить, он подбежал к настеному телефону, набрал «время», и из трубки донесся ровный металлический

голос

жылезной тетки:

– Три часа ночи и четыре минуты!

Же взглянул на стену и с вздохом сказал:

– Наши спешат, но только на одну минуту. Папа, возьми нас с собой в вокзал, мы тебя проводим до

поезда!

– Нет, Же, нельзя. Мне там будет некогда и я могу нечаяно на вас сматерицца.